Научные публикации

В монографии впервые комплексно рассмотрена актуальная проблема, лежащая на стыке целого ряда научных дисциплин (византинистики, иранистики, истории Церкви), – конфессиональное разделение сирийского христианства в период интенсивных христологических споров (IV–VII вв.), в ходе которых были заложены основы церковного вероучения. Автор изучил данную проблему на примере конфессионального обособления Церкви Востока, существовавшей на территории Сасанидского Ирана, от христианства, официально признанного в Византийской империи. На основе сравнительного анализа сирийских, греческих и латинских источников подробно проанализирован вопрос о взаимосвязи византийского несторианства и традиции Церкви Востока и о причинах обособления последней от имперского христианства. Особое внимание уделено влиянию на указанный процесс непростых отношений между Византией и державой Сасанидов, а также внутренней религиозной политики иранских шахов и византийских императоров.

Книга "Мусульманская Европа" предлагает парадоксальный и в высшей степени актуальный взгляд на историю Запада. В центре внимания – "самочувствие" европейской культуры, значительным элементом которой всегда был восточный и исламский опыт. Более того, на протяжении нескольких столетий существовало такое западноевропейское пространство, которое обладало мусульманской идентичностью. Новая книга Ирины Игоревны Шиловой-Варьяш, много лет посвятившей изучению мусульманского права на Западе, на этот раз задает максимально открытый гуманитарный горизонт: социальные стратегии и сакральные техники, кросскультурные явления и повседневные человеческие отношения, судьбы и идеи –  в изменчивом взаимодействии исламской традиции и латинского мира. Речь идет о такой Европе, где в городах на рассвете и на закате сливались воедино звон церковных колоколов и призыв муэдзина, где по дорогам мусульманского королевства шли к святому месту мусульмане-паломники, где в сеньориальном суде приносили клятву на арабском и старокаталанском… Сегодняшние европейцы таким прошлое своей цивилизации совсем не знают и не могут помнить. Единственное, что в XXI столетии остается – реконструировать, принять, казалось бы, давно угасшие сигналы мусульмано-европейской идентичности и встроить их в современный опыт.