|
|
О том, что культ Феронии существовал в Пренесте, мы узнаём из "Энеиды" Вергилия (VIII 563-565), где Ферония выступает в роли матери чудовища Эрула, пренестинского царя, сражавшегося против Эвандра. Она входит в круг "страшных" божеств, чьи порождения внушают ужас (недаром Вергилий, описывая сына Феронии, говорит horrendum dictu ). Её можно сравнить, например, с греческой Ехидной. Это указывает на глубочайшую древность этого культа. То обстоятельство, что Ферония родила пренестинского царя, свидетельствует о том, что её образ был включён в местные пренестинские предания.
Дионисий Галикарнасский (III 32,1) пишет, что имя Феронии переводят на греческий язык то как Антофора (Цветоносная), то как Филостефания (Любящая венки), то как Ферсефона. Перевод значения её имени указывает на связь этой богини с растительным миром. Возможно, её считали покровительницей цветов. Следует упомянуть о том, что древнейшее поселение микенских греков на территории Пренесте называлось Полистефане, т.е. Многовенковое (Strab. C. 238), или Стефане (Plin. Nat. hist. III 64). Греческий писатель Аристокл рассказывает, что Пренесте была основана Телегоном там, где крестьне плясали в венках (Plut. Parall. 41). Плиний Старший (XXI 14;16) упоминает о прославленных пренестинских розах, из которых делали венки. Таким образом, в Пренесте, издревле знаменитой своими розами и венками, вероятно, должны были почитать Феронию как владычицу цветов.
Отождествление греческими авторами Феронии с Персефоной, которая была очень древним хтоническим божеством, связанным с орфическими культами и элевсинскими мистериями [1], свидетельствует о том, что Ферония, тоже была хтонической богиней, относящейся каким-то образом к подземному миру, внушающей благоговейный ужас. Образ пренестинской Феронии, матери чудовища Эрула, образ, который, несомненно, восходит к древнейшим, полузабытым ко времени Вергилия (недаром же он - doctus poeta ) местным сказаниям, очень хорошо укладывается в контекст отождествления Феронии с Персефоной.
Известно, что эта богиня почиталась во всей Центральной Италии: в Этрурии, Кампании, у пиценов, умбров, вестинов [2]. Остановимся на вопросе о происхождении её культа. Страбон (V C 226) указывает на местные италийские корни почитания Феронии, Дионисий Галикарнасский (II 49,4-5) - на греческие (спартанские). Учитывая сугубо "италийскую" традицию о Феронии, мнение Страбона выглядит более убедительным. В историографии этот вопрос дебатируется давно. Г.Виссова считал Феронию этрусской богиней [3]. Ф.Альтхайм в результате рассмотрения легенды об Эруле пришёл к такому же выводу (в легенде указано имя не отца, а матери Эрула, что является признаком этрусских корней сказания) [4]. К.Латте также настаивает на этрусском происхождении богини (основным его аргументом является местоположение её главного святилища близ этрусского города Капены) [2]. С одной стороны, нельзя не согласиться с доказательствами известных учёных, однако следует принимать во внимание и тот факт, что этруски появились в Центральной Италии не ранее рубежа IX-VIII вв. до н.э., т.е. сравнительно поздно. Таинственный хтонический облик этой богини указывает, скорее, на то, что её почитали, вероятно, в более отдалённую эпоху, ещё до появления этрусков. Согласно легенде, Феронию чтили уже во времена Эвандра, т.е. во второй половине II тыс. до н.э. В новейшей историографии наблюдается ослабление интереса к этому вопросу. Итальянский учёный Г.Пульезе-Каррателли отказывается выяснять происхождение культа Феронии, считая эту богиню типичной представительницей "сабинского пантеона"[5].
Таким образом, Ферония является древнеиталийским хтоническим божеством. Она почиталась во многих местах Италии, в частности, в Пренесте, где её считали владычицей цветов и матерью страшного чудовища Эрула, связанной с подземным миром.
[1] Лосев А.Ф. Ферония // Мифы народов мира. Т.2. М., 1980. С.306.
[2] Latte K. Römische Religionsgeschichte. München, 1960. S.189.
[3] Wissowa G. Feronia // RE Bd.6, 1909. S.2217.
[4] Altheim F. A History of Roman Religion. L., 1938. P.53, 144-145.
[5] Pugliese Carratelli G. "Integer vitae scelerisque purus" //Tra Cadmo e Orfeo. Bologna, 1990. P.360.
