Ставропольская экспедиция

Кроме того, Ставропольской экспедицией были исследованы отдельные курганы бронзового века. Один из них был сооружен над погребением аристократа или племенного вождя конца IV тыс. до н.э., принадлежавшего к населению, оставившему памятники майкопской культуры – оседло-земледельческой культуры Северного Кавказа эпохи раннего бронзового века, которой был присущ высокий уровень цветной металлургии и гончарства. Покойного сопровождали золотые украшения, каменный скипетр – символ власти, бронзовые орудия труда и предметы вооружения, керамические сосуды, произведенные на гончарном круге, содержавшие заупокойную пищу. Предшествующая находка столь богатого погребения майкопской культуры на Ставрополье была совершена более двадцати лет тому назад.

Другой курган эпохи бронзы, раскопанный Ставропольской экспедицией, представлял собой сложную архитектурную конструкцию, состоявшую из трех последовательно перекрывавших друг друга концентрических насыпей, каждая из которых была обложена по основанию и выше по склону панцирем из плотно уложенных галечных камней. Курган содержал 1 центральную каменную погребальную конструкцию с тремя последовательными захоронениями майкопской культуры, а также 31 впускное погребение. Впускные погребения были совершены в раннебронзовую, среднебронзовую и позднебронзовую эпохи, а также в раннем железном веке. Наиболее важной находкой в данном кургане стало обнаружение в одном из погребений майкопской культуры двух параллельно уложенных черепов особей крупного рогатого скота (бовинов), в носовой части каждой из которых было обнаружено бронзовое петлеобразное изделие с выступающими стержневидными концами. Это первая находка данных предметов в рабочем состоянии в носовой части черепа бовинов, что позволило подвести итоги сорокалетней дискуссии о непосредственном назначении этих предметов в зоне майкопской культуры (ранее они считались элементами конской уздечки - псалиями - или символическими «жезлами справедливости») и атрибутировать их как элементы бычьей упряжки; это не исключает их символической роли, учитывая имеющийся в майкопской культуре обычай помещать эти предметы в погребения попарно в нерабочем состоянии.

Также в ходе работ Ставропольской экспедиции был раскопан аланский курган эпохи Великого переселения народов, датированный последними десятилетиями IV – началом V в. н.э. Земляная насыпь перекрывала глубокую и обширную катакомбу Т-образной формы. Входная яма имела длину 6 м, ширину до 2,5 м, глубину до 7 м от уровня подошвы кургана. Вдоль западной стены входной ямы при ее выкапывании были оставлены не менее 15 ступеней, расположенных в шахматном порядке. Дромос вел в погребальную камеру, прямоугольную в плане, с дном на глубине 7,8 м от уровня подошвы кургана, шириной 2 м, длиной 3 м, высотой до 2,2 м, с двускатным сводом, с потолком и стенами, покрытыми белой обмазкой. Несмотря на то, что в древности погребение было почти полностью ограблено, удалось обнаружить около 50 предметов, в том числе остатки железного доспеха (кольчуги) и железного меча, фрагменты железных уздечных принадлежностей, золотые нити – остатки парчи, золотые ременные пряжки и бронзовые бляхи – элементы ременной гарнитуры. Судя по остаткам инвентаря и костюма погребенных, а также по масштабности погребальной конструкции, погребенные были аристократами княжеского ранга. К настоящему времени в Центральном Предкавказье известны лишь единицы аланских катакомб такого масштаба.

Наконец, раскопки Ставропольской экспедицией скифских курганов последней трети V–IV в. до н.э. продемонстрировали их очевидную преемственность по отношению к хорошо известным курганам раннескифской культуры VII–VI вв. до н.э.: обнаружены аналогичные надмогильные конструкции, состоящие из деревянного и тростниково-камышового перекрытия могильной ямы, обваловки вокруг погребального сооружения и ритуальной камышовой площадки вокруг могилы; крупные глубокие прямоугольные могильные ямы (ограбленные в древности), в которых на деревянных ложах или на органических подстилках некогда покоились представители скифской аристократии, сопровождаемые предметами вооружения, лошадьми, сосудами с погребальной пищей, украшениями, произведениями в скифском зверином стиле, античными и закавказскими импортами и т.д.; аналогичны также параметры глубоких ритуально-конструктивных рвов, окружающих насыпи. В результате этих раскопок было установлено, что не только в VII–VI, но и в V–IV вв. до н.э. территория Центрального Предкавказья продолжала оставаться частью скифского мира. Между тем, до недавнего времени считалось, что скифская археологическая культура в этом регионе в начале V в. до н.э. (за редким исключением) перестает существовать, что отражает переселение скифов или ассимиляцию из местным населением и соответствует относящемуся к середине V в. до н.э. указанию Геродота о том, что «по ту сторону Танаиса нет более Скифии» (Herod., IV, 21, пер. Ф.Г. Мищенко). Таким образом, археология скорректировала данные письменных источников.