Поткина И.В. Социальная политика Морозовых: Никольская мануфактура (60-е гг. XIX - начало XX вв.) // Экономическая история. Ежегодник. 2001. М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2002. С. 25-61 (Примечания в конце статьи).

Интернет-версия представляет собой авторскую редакцию статьи. Начало каждой страницы, соответствующее сборнику "Экономическая история. Ежегодник. 2001", отмечено: {номер страницы}.

---

{25}

И.В. Поткина
(ИРИ РАН)

Социальная политика Морозовых:
Никольская мануфактура (60-е гг. XIX - начало XX вв.)

   Видные российские предприниматели уже во второй половине XIX в. приступили к разработке на своих промышленных предприятиях комплекса мер, связанных с введением медицинской помощи, правил санитарной гигиены на фабриках и в рабочих казармах, а также с организацией начального образования. В конечном итоге на крупнейших фирмах действия заводчиков и фабрикантов вылились в разветвленные социальные программы для рабочих и служащих, объективно направленные на улучшение качества труда и жизни. Все это по смыслу входит в содержание понятия "социальная политика". Однако этот термин в те времена не применялся, а сами предприниматели предпочитали называть созданную ими сеть учреждений благотворительными. Такая разница в наименованиях не меняет объективной сути явления.

   Социальная политика, на наш взгляд, является не только одним из важных регуляторов взаимоотношений предпринимателя и рабочего, но и составной частью долговременной предпринимательской стратегии. На определение ее направлений, как показывает исторический материал, оказали влияние два основных момента: инициатива сверху и снизу, т.е., с одной стороны, государственное законодательное стимулирование некоторых важнейших социальных институтов, с другой, добровольная поддержка силами и средствами частных владельцев фабричных рабочих.

   Социальная политика, проводимая конкретными российскими фабрикантами, как исследовательская тема является относительно новой для отечественной историографии1. Более того, соединение ее с проблемой предпринимательской стратегии неизбежно ведет к постановке ряда вопросов, изучаемых в рамках давно сложившегося в зарубежной исторической науке направления "business history"2. Такая попытка и предпринята нами, а в качестве объекта исследования мы предлагаем Никольскую мануфактуру Морозовых, одно из крупнейших предприятий Российской империи и лидера текстильной промышленности.

   В истории Никольской мануфактуры процесс формирования социальной политики определялся главным образом предпринимательской инициативой. При этом по своим масштабам прово-{26}димые на фабриках мероприятия нередко предвосхищали или превосходили обязательные рекомендации власти. Особая заслуга в создании сети благотворительных заведений принадлежит Т.С.Морозову, младшему сыну основателя знаменитой купеческой династии. В то же время его супруга и главная наследница семейного дела М.Ф.Морозова взяла на себя заботу практически полного финансирования этих учреждений (за исключением тех случаев, которые были оговорены в уставе фирмы).

   Чтобы расставить все точки над "i" в вопросе соответствия современного понятия "социальная политика" формированию сети благотворительных учреждений, приведем некоторые высказывания современников Тимофея Саввича о его деятельности на этом поприще. А.А.Назаров, член Правления Товарищества Никольской мануфактуры, говорил: "С особым попечением относился он <Т.С.Морозов> к улучшению быта рабочих. Он справедливо находил, что, пользуясь трудом людей, нельзя щадить средств на удобство их помещения и улучшение их пищи, на лечение их в случаях заболеваний и на образование подрастающих их поколений". Из этого пассажа следует, что Морозов как предприниматель понимал свою социальную ответственность перед рабочими и вполне осознанно занимался созданием важнейших благотворительных заведений при фабриках. Еще раз процитируем А.А.Назарова в подтверждение сказанного: "Поэтому постройка казарм, харчевой лавки, школы, больницы, существующие при фабриках Товарищества, обозревались им постоянно лично, и он входил в мельчайшие подробности их устройства и содержания"3.

   Одним из важнейших направлений социальной политики Морозовых являлась организация бесплатного медицинского обслуживания рабочих и служащих Товарищества. Однако в появлении фабричных больниц в России главную роль сыграло все-таки государство.

   Впервые вопрос об организации врачебной помощи рабочим был поднят в 1866 г. 18 мая московский генерал-губернатор В.А.Долгоруков обратился к министру внутренних дел с предложением о принятии предварительных мер на случай вспышки холеры или других инфекционных заболеваний. Он считал полезным принять постоянно действующее правительственное распоряжение о том, чтобы в каждом фабричном заведении, имеющем более 1000 рабочих, была устроена больница, при которой находился бы особый врач, а на предприятиях с меньшим числом рабочих - отдельное помещение с фельдшером. Московское отделение Мануфактурного Совета оценило эти меры как крайне необходимые, в свою очередь, определив нормы соотношения числа рабочих к числу кроватей в больницах (1 кровать на 100 рабочих)4.

   В конечном итоге 26 августа 1866 г. Александр II утвердил положение Комитета министров "Об устройстве при фабриках и заводах в московской губернии больничных помещений" как временный закон. По нему врачебная помощь рабочим предоставлялась бесплатно. В том же месяце Министерство внутренних дел {27} разослало циркуляр по Медицинскому департаменту, который извещал губернаторов об утвержденном постановлении с тем, чтобы местная власть приняла соответствующие на этот счет распоряжения5. Однако бесплатное медицинское обслуживание в промышленных районах России внедрялось не так быстро, как рекомендовало правительство, и стало обязательным далеко не сразу после принятия закона6.

   Фабричные заведения Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" были расположены в то время во Владимирской губернии. Обязательное постановление губернского по фабричным делам присутствия, принятое лишь 20 ноября 1893 г., гласило: "Все фабрики и заводы обязаны оказывать своим рабочим бесплатно как первоначальную, так и дальнейшую госпитальную врачебную помощь: или при своих больницах, или же за неимением оных в городских или сельских земских больницах". В последнем случае фабриканты за содержание своих больных платили земству. Постановление определяло разряды фабрик и руководствовалось соотношением числа коек к числу рабочих, принятым за норму законом 1866 г. (1:100)7.

   Т.С.Морозов построил первую деревянную больницу в местечке Никольском в первой половине 60-х гг. XIX в. (к сожалению, точная дата ввода ее в действие не известна). В те времена она располагала тремя отделениями на 100 коек (мужское, женское и родовспомогательное), аптекой, а больных обслуживал один врач, два фельдшера и восемь человек медицинской прислуги. В родильном отделении, рассчитанном на 8 коек, работала одна акушерка и восемь помощниц. На рубеже 60-70-х гг. фирме Морозовых принадлежало три фабрики с 6525 постоянными рабочими, занятыми в механическом и ручном производстве в течение года. Фабрики ручного ткачества (вауловская и московская) также имели при себе медицинские учреждения. Вауловская больница, возглавляемая фельдшером, была небольшой, всего лишь на 10 коек, а в Москве Морозовы устроили больничный покой, который постоянно посещали приглашенный врач и фельдшер. Что касается установленной законом нормы по числу кроватей, то Морозовы, как видно, имели более высокий показатель (1:59,3). Но, если учесть, что в это время они пользовались трудом свыше 25,5 ткачей-надомников, то тогда получается, что работающие на фабрику крестьяне находились практически вне сферы организованной врачебной помощи9. При этом следует иметь в виду, что в законе ничего не говорилось об этой категории рабочих. Однако крестьяне-надомники могли воспользоваться услугами земских врачей.

   В 1873 г. главная Никольская больница переехала в новое благоустроенное двухэтажное помещение, прослужившее вплоть до XX в., в начале которого развернулось строительство очередного полностью кирпичного и еще более вместительного здания. В конце XIX в. наблюдается постоянное техническое совершенствование фабричных медицинских учреждений и их расширение. В 1880 г. при торфяных болотах, которые находились на значитель-{28}ном расстоянии от главной больницы, был оборудован теплый деревянный барак на 40 коек с каминной вентиляцией, ванными комнатами и другими необходимыми приспособлениями. Три года спустя Морозовы построили новую фабрику в деревне Городищи, и через некоторое время при ней появился приемный покой на 6 кроватей со своей амбулаторией и небольшой аптекой. При этом заразные больные изолировались в отдельном доме.

   В 90-х гг. XIX в. в Никольской больнице число коек увеличилось до 160, появились два приемных покоя, детское отделение, операционная комната. Долгое время заразные больные помещались в отдельные домики, но в 1899 г. для них было приспособлено здание бывшей богадельни, в которой разместили 30 кроватей. Уже в начале 80-х гг. XIX в. Никольская больница имела не только ванные комнаты, дезинфекционную камеру, но и теплые промывные ватерклозеты. Увеличился и медицинский персонал, который насчитывал три врача, одного провизора, одного аптекарского помощника, десять фельдшеров, две акушерки и 36 чел. медицинской прислуги. В это время на всех фабриках Товарищества Никольской мануфактуры работало 16,7 тыс. рабочих, включая надомников10. Иными словами, к концу столетия Морозовы достигли очень высокого показателя по числу коек - 1:67,3. В это же время на крупнейших фабриках Владимирской и Московской губерний число рабочих, приходящихся на одну больничную кровать, соответственно равнялось - 71 и 82 чел.11 Обратим внимание на то, что Морозовы достигли такого показателя в те годы, когда во Владимирской губернии только еще вступило в действие постановление, обязывающее предпринимателей предоставлять рабочим бесплатную медицинскую помощь.

   В 1906 г. закончилось начатое С.Т.Морозовым строительство главного корпуса Никольской больницы по проекту архитектора А.А.Галецкого12. Она была уже рассчитана на 300 коек, имела два хирургических и два терапевтических отделения, рентгеновский, гидро- и электротерапевтические кабинеты, гинекологическое и родильное отделения, а также амбулаторию и аптеку. Здание было спланировано рационально, с максимальными удобствами для врачей и пациентов. Великолепное санитарно-техническое оснащение Никольской больницы не оставит равнодушным даже медицинского работника конца XX столетия. Механическая прачечная с паровой дезинфекционной камерой, пароводяное отопление, приточно-вытяжная вентиляция, биологический фильтр для очистки сточных вод стоимостью более 20,2 тыс. рублей - вот тот неполный перечень сложного инженерного оборудования первоклассного европейского уровня. Недаром современники считали Никольскую больницу чудом санитарной техники и архитектуры, которой едва ли найдется равная "по величине и по характеру замысла и исполнения". Долгие годы ее возглавлял интеллигентный человек и самоотверженный врач, которого очень любил и высоко ценил С.Т.Морозов - А.П.Базилевич.

   {29} Таким образом, в начале XX в. Товарищество Никольской мануфактуры располагало 4 больницами (общие число кроватей 350), две из которых имели родовспомогательные отделения, одним приемным покоем для оказания первой помощи проживавшим на вольных квартирах, сыпным отделением для заразных больных, расположенном в особом здании. В 1913 г. у Морозовых работало 14768 рабочих, следовательно, в очередной раз был улучшен показатель, свидетельствующий об обеспеченности фабричного населения больничными койками (1:42,1).

   В конце XIX в. в Европейской России насчитывалось 19292 промышленных предприятия, подчиненных надзору фабричной инспекции. Бесплатная врачебная помощь рабочим предоставлялась только на 3488 фабриках, что составляло 18% от общей массы. Из 194 самых крупных заведений с числом рабочих более 1000 чел. на 185 (или 95,34%) имелись медицинские учреждения. Степень вовлеченности фабричных рабочих в сферу медицинских услуг характеризовалась следующими цифровыми данными: из 1,5 млн. чел. 1 млн. пользовался врачебной помощью и 30% были ее лишены. При этом наблюдалась такая тенденция: чем крупнее фабрика, тем чаще среди них встречались заведения, имеющие медицинские учреждения, а, следовательно, возрастала численность рабочих, которые пользовались бесплатным лечением14. Погубернские данные существенно различались, о чем свидетельствует следующая таблица. В качестве иллюстрации мы взяли только столичную и наиболее развитые промышленные губернии Центрального района.

Таблица 1. Фабричные рабочие и медицинское обслуживание в России (конец XIX в.)

Города и губернии	Фабрики, имеющие медицинские учреждения (в %)	Рабочие, пользующиеся медицинскими услугами (в %)
Санкт-Петербург	38,9	71,1
Москва	23,7	69,5
Иваново-Вознесенск	60	96,7
Петербургская	40,1	82,2
Московская	50,3	90,5
Владимирская	39,5	78,5
Костромская	27,9	89,2
Нижегородская	34	73,2

   Источник: Дементьев Е.М. Врачебная помощь фабричным рабочим. СПб., 1899. С. 85.

 

   В России в конце XIX в. преобладала амбулаторная форма врачебной помощи, которую имели 42% фабрик. Владельцы только 20% промышленных заведений устроили у себя больницы. Форма {30} помощи находилась в прямой зависимости от величины фабрики: чем она крупнее, тем реже встречались предприятия, располагавшие только приемными покоями или амбулаториями. Словом, больницы строили преимущественно крупные предприниматели. Хотелось бы обратить внимание и на такую особенность. В Московской и Владимирской губерниях неработающие члены семейств получали врачебную помощь или безвозмездно наравне с рабочими или же с ограничениями, к примеру, за исключением коечного лечения15.

   Приведенные нами некоторые данные по Европейской России позволяют сделать вывод о том, что Морозовы стремились устроить у себя качественное и полноценное медицинское обслуживание фабричного населения. Их смело можно причислить к российским лидерам в деле организации такой жизненно важной социальной сферы, как бесплатная врачебная помощь.

   В первое время затраты на содержание медицинских учреждений в Никольской мануфактуре списывались по статье "фабричные расходы". С 1873 г. по 1917 г. в годовых отчетах фирмы значилась статья "расходы по содержанию больниц с родовспомогательными отделениями". О суммах, которые отчисляли Морозовы на врачебную помощь, дает представление следующая таблица. Для сравнения добавим только, что стоимость больничной койки в конце XIX в. на крупнейших фабриках Московской и Владимирской губерний составляла в среднем соответственно 362 и 296 рублей16.

Таблица 2. Расходы Никольской мануфактуры на медицинское обслуживание (конец XIX - начало XX в.)

Операционный год	Сумма годовых отчислений (в руб.)	Стоимость больничной кровати (в руб.)	Средняя годовая зарплата прядильщика и ткача ( в руб.)
1874-1875	20 376,1	185,23	-
1880-1881	40 602,84	193,34	-
1891-1892	39 570,2	181,51	-
1894-1895	53 935,9	247,41	170,42
1907-1908	190 830,79	545,23	257,25
1910-1911	175 758,9	502,16	261,11
1912-1913	182 110,99	520,31	266,47

   Источники: Ежегодные финансовые отчеты Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" с 1873 г. по 1 сентября 1916 г. // Центральный исторический архив г. Москвы (далее ЦИАМ). Ф. 342. Оп. 1. Д. 77; Доклады Правления общему собранию пайщиков // Там же. Д. 497. Л. 139; Д. 680. Л. 11; Д. 724. Л. 11.

 

   {31} Увеличение стоимости одной больничной койки свидетельствовало не только о совершенствовании санитарно-технического оснащения больниц Товарищества Никольской мануфактуры, но и о постоянном улучшении медицинского обслуживания. Сохранившиеся только за отдельные годы статистические отчеты главного врача Товарищества позволили выявить очень интересные факты. В конце XIX в. в Никольскую больницу чаще всего попадали с заболеваниями дыхательных путей (13,1% всех больных), а в торфяную - с нарывами (20,1%). В новом столетии положение практически не изменилось: по числу заболеваемости в Никольском лидировали пациенты с воспалениями дыхательных путей и желудочно-кишечным катаром (по 13,5%), а вот на торфяных разработках - с перемежающейся лихорадкой и мышечным ревматизмом (14,6% и 12,4%)17. Одним словом, общая ситуация на морозовских фабриках практически мало отличалась от всероссийской18. О результатах больничного лечения свидетельствует следующая таблица.

Таблица 3. Результаты стационарного лечения в Никольской больнице.

Годы	Коечные больные (чел.)	Из них выздоровело		Умерло (чел.)	Смертность в больнице (в %)
		Абс. (чел.)	Отн. (в %)
1889-1890	2 517	2 298	91,29	137	5,44
1902-1903	3 317	3 027	91,25	169	5,09
1907-1908	4 260	3 918	91,97	202	4,7

   Источники: Статистические отчеты по больницам Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" // ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 30, 59, 76.

 

   Таким образом, врачи морозовских фабрик сумели добиться достаточно высокой эффективности для тех лет в своей далеко нелегкой работе. Хорошие условия содержания больных, здоровая и калорийная пища играли не последнюю роль в деле реабилитации людей. В начале XX в. одна сиделка обслуживала в мужском отделении 13 чел., в женском 9, в сыпном 7, а в детском 3 чел. Все больные находились на бесплатном порционном питании. Им выдавались скоромные, постные и высококалорийные блюда, причем доля последних составляла 62-68% в общем питании больных. Для усиленного кормления пациентам чаще всего отпускали молоко, яйца и котлеты. На особом счету находилось родильное отделение, которое получало и куриные супы, и ветчину, и бифштексы19.

   В начале нового столетия врачи Никольской больницы в условиях стационара провели 358 операций, в результате которых выздоровело 346 чел. В те годы медицина еще не знала антибиотиков, поэтому смертность при операциях в 3,3% следует признать {32} как вполне удовлетворительную. В России зубоврачебная практика была развита крайне плохо, а вот Морозовы приглашали на фабрики доктора С.Д.Святогор-Штепина, который в течение 4 месяцев в году лечил около 2 тыс. человек. В качестве приезжающего врача-окулиста работал И.В.Лисицын, обследовавший более 3 тыс. пациентов. При этом он сделал 46 операций. Появление в Никольском врачей-специалистов, имевших широкую практику, говорило о многом. Это относилось к передовым веяниям в лечебном деле, особенно для сельской местности. Также следует оценивать и устройство физиотерапевтического отделения в главной больнице, услугами которого ежедневно в течение года пользовалось 15 человек20.

Из года в год росло число посещений амбулаторными больными. Уже в конце прошлого столетия медики всех заведений обслуживали 335 чел. в день. При этом амбулатория Никольской больницы оказывала врачебную помощь не только морозовским рабочим, но и посторонним людям, численность которых с каждым годом также увеличивалась и в начале XX в. дошла до 790 чел. в год. Приходящим пациентам предоставлялись пособия в виде бесплатного лекарства. Если дети попадали в больницу, то их матерей брали на довольствие и кормили наравне с медицинской прислугой21.

   Массовые ежегодные прививки оспы детям и частично взрослым проводились уже в начале 80-х гг. XIX в. Только в 1898-1899 гг. врачи Никольской больницы с успехом провели вакцинацию 2355 чел. Это позволило Морозовым подойти к решению важнейшей социальной проблемы Российской империи: сокращению детской смертности. Как показывают сохранившиеся данные, врачи добились резкого понижения этого показателя в возрастной группе от 1 года до 15 лет. В 1902-1903 гг. в Никольском было зарегистрировано 1251 рождение. Всего умерло 557 детей в возрасте до 15 лет. Из них на первом году жизни скончалось 434 младенца, в возрасте от 1 года до 3 лет - 73 чел., от 3 до 15-24 чел. Таким образом, показатель смертности среди грудных детей был очень высоким и достигал 34,6%, а общий показатель для всех групп составил 11,8%. В возрасте от одного года до 15 лет он зафиксировался на уровне 1,9%22.

   В следующие годы смертность грудных младенцев, как и детей в целом, продолжала медленно сокращаться, однако при этом наблюдалась слабая устойчивость показателей. В 1903-1904 гг. на первом году жизни умерло 31,3% детей, а в возрасте от 1 года до 15 лет - 2,2%. Через год показатели опять немного ухудшились. Приведенные нами цифры станут более значимыми, если их дополнить данными по России. Владимирская губерния даже в начале XX в. наряду с другими центральными губерниями европейской части страны входила в районы наивысшей детской смертности. В этих местностях она держалась в интервале от 300 до 400 случаев на 1000 грудных младенцев, в губернии непосредственно в 1886-1897 гг. составила 363, а в 1908-1910 гг. - {33} 305. Что касается общероссийского показателя, то в 1900-1902 гг. он держался на уровне 263, тогда как в Германии было зарегистрировано только 197 летальных исходов на 1000. В возрасте от 1 года до 15 лет смертность резко снижается в обеих странах, но опять положение в России существенно отличается в худшую сторону, достигая значения 25,5 (в Германии 8,9)23.

   Как это видно, усилия морозовских врачей в борьбе за жизнь малолетних детей, заболевшими оспой, скарлатиной, корью, дифтеритом и др., не были тщетными. В конечном итоге самоотверженная работа медиков приносила пусть скромные, но все-таки ощутимые результаты, отличавшиеся в лучшую сторону от общероссийских показателей.

   Как свидетельствуют сохранившиеся источники, уже в начале 80-х гг. XIX в. практиковались ежегодные медицинские обследования рабочих и впервые нанимающихся с целью выявления больных сифилисом, впоследствии они превратились в общие профилактические осмотры. Так, например, в 1902-1903 отчетном году диспансеризацию прошло 4221 чел., а в следующем - 14154 чел. Данные обследований сообщались в Никольскую контору для доклада Правлению. Тех, кто был не пригоден к фабричному труду в связи с потерей зрения, увечьями рук и ног и общей физической слабостью здоровья, или, хуже того, опасен для окружающих по причине инфекционных кожных заболеваний, Морозовы предпочитали не брать. Проработавших незначительное время с подобными с заболеваниями старались уволить до срока. Но тех, кого можно было вылечить, и кто потерял трудоспособность, будучи рабочим, оставляли при фабриках. Некоторых переводили временно на более легкую работу, другим назначали пособие, третьих помещали в богадельню. Однако врачи выявляли не такое уж большое число больных людей, подлежащих непременному увольнению. Так, в 1898-1899 гг. из 151 чел. рассчитали только 17, в 1899-1900 гг. из 55 чел. 10 уволили24.

   Словом, Морозовы организовали при фабриках высококачественную по тем временам врачебную помощь населению. Однако непродуманной неограниченной благотворительностью в лечебном деле не занимались, наоборот, в этом вопросе они проявили себя как жесткие прагматики. Проблема неспособных к труду и неизлечимых больных (по рождению или вследствие общих обстоятельств), появившихся в Никольском, Правление Товарищества в общем то не волновало, попечительство над ними перекладывалось на плечи государства или церкви. Однако Морозовы как крупные благотворители России внесли свой весомый вклад, оказывая помощь московским городским властям в деле призрения обездоленных. Но это уже сюжет для отдельного рассказа25.

   Другим столь же значительным по масштабам направлением социальной политики Морозовых стало обеспечение бесплатным жильем своих рабочих и служащих. Это была вынужденная в силу общих обстоятельств мера для предпринимателей, чьи фабрики {34} располагались в сельской местности, и привлекали к себе огромное количество деревенских жителей из соседних губерний. Такая необходимость, как отмечали современники, острее всего ощущалась в Московской и Владимирской губерниях26. Товарищество Никольской мануфактуры долгие годы самостоятельно вело строительство казарм для рабочих, постоянно их реконструировало или возводило новые, более благоустроенные. Суммы совокупных отчислений на сооружение и полное оборудование казарм во второй половине XIX - начале XX вв. восстановить невозможно, однако за отдельные годы их все-таки можно проиллюстрировать.

   Уже на рубеже 60-70-х гг. в Никольском Т.С.Морозов имел при фабриках 17 жилых зданий, три из которых были каменными. Один двухэтажный дом с кухней, погребом, оранжереей и конюшней предназначался для проживания англичанина - директора бумагопрядильной фабрики. Второй, одноэтажный, отводился под квартиры для служащих. В остальных зданиях проживали рабочие. Деревянные казармы в 2 и 3 этажа имели при себе каменные кухни. При этом насчитывалось еще 76 деревянных балаганов, сараев, конюшен, коровников и погребов, предназначенных для хранения имущества и припасов фабричных рабочих27. Переустройство старых обветшалых жилых построек с заменой на каменные здания началось во второй половине 70-х гг. В 1878 г. недалеко от фабрик возвели особый дом для директоров Правления. Не забыли и про рабочих, в течение нескольких лет в Никольском строили новые и уничтожали старые малопригодные казармы, остаточная стоимость которых исчислялась суммой 90 тыс. руб.28

   В июне 1883 г. Правление Товарищества приняло решение о выделении средств на строительство двухэтажной кирпичной казармы с водяным отоплением для рабочих новой отбельной фабрики в деревне Городищи Покровского уезда Владимирской губернии, сооружение которой только что было завершено. На эти цели выделялось 55 тыс. серебряных руб. Летом 1884 г. и 1885 г. в благоустроенных казармах появились первые обитатели29.

   С приходом в дело С.Т.Морозова, старшего сына Тимофея Саввича, в качестве директора по социальным вопросам, масштабы жилищного строительства в Никольском приняли небывалый ранее размах. Правление Товарищества приняло решение о выделении на 1891-1892 операционный год 300 тыс. руб. на улучшение быта рабочих. Это была первая часть суммы, предназначенной для сооружения новых казарм, отвечавших современным санитарно-гигиеническим нормам. Одновременно с жильем для рабочих возводились и благоустроенные дома для служащих поквартирной системы. В итоге на эти цели с 1891 г. по 1896 г. были затрачены громадные по тем временам средства - 1180 тыс. руб. Санитарный совет, в который входили главный врач Никольской больницы А.П.Базилевич и заведующий Механическим заводом В.М.Кондратьев, под непосредственным руководством С.Т.Морозова занялся {35} составлением планов и проектов построек улучшенного типа. При этом они следовали правилам, разработанным Владимирским губернским по фабричным делам присутствием 2 апреля 1894 г.30

   Первые две новые рабочие кирпичные казармы в 3 этажа каморочного типа были заложены в 1894 г., и в течение двух лет предполагалось завершить их строительство. Однако как в Никольском, так и в Городищах работы не прекращались вплоть до начала XX в. Наружные площадки у фасадов и внутренние дворики мостились ковровским камнем. Невдалеке от казарм сооружались хозяйственные пристройки: сараи, коровники, курятники и пр. Размеры жилых помещений в те времена исчисляли в кубатуре воздуха, на основании которых определялась вместимость (норма 1 куб.саж. на 1 чел.). Большая часть камор проектировалась в 4 объема, но за типовую норму приняли 3, и таких комнат строилось тоже достаточно много. Если перевести на привычные для нас единицы измерения, то в морозовских казармах при высоте потолков в 2,85 м каморы были площадью в 10,1 и 13,5 кв.м. Санитарный совет побеспокоился и о ванных комнатах, теплых промывных ватерклозетах, подвальный этаж приспособил и оборудовал под прачечную, а мансарды - для сушки белья. До сих пор поражают детали, которые прорабатывались при проектировке новых казарм. Например, Санитарный совет поручил сделать лестничные перила так, "чтобы ребята не смогли пролезать". Все помещения имели внутреннюю подпольную вентиляцию, паровое отопление, в коридорах на жилой половине шириною в 2,1 м расставлялись удобные для отдыха скамейки. Кухни, также разделенные просторными проходами, располагались отдельно от камор на противоположной стороне. Для хранения съестных припасов там устанавливались специальные лари31. Словом, забота о человеке у Морозовых была не на последнем месте.

   Полной обстановкой рабочих казарм и снабжением их всем необходимым для нормального жилья Никольская мануфактура занималась самостоятельно. Металлические кровати, титаны для питьевой воды изготовлял Механический завод, мебель делали в столярных мастерских. Для каждой комнаты предназначалось 2 кровати, стол и 5 табуреток, шкафчик для посуды, вешалки для одежды, и, конечно же, полочки для образов. Даже расстановку всего перечисленного в каморах взял на себя Санитарный совет. Вот такие жилые помещения, как правило, предоставлялись одной семье. В казармах Никольской мануфактуры чаще всего встречались семьи в 2-3 чел., но было достаточно много и в 4-5 чел.32

   В конце XX в. подобные далеко не блестящие жилищные условия вызовут скорее разочарование, чем одобрительную оценку. Но не стоит забывать, что сто лет тому назад российская деревенская беднота имела укоренившуюся привычку жить большой семьей в одном помещении. Представления рабочих об удобствах в этом вопросе не намного ушли вперед. Все-таки морозовские казармы {36} по сравнению с убогим крестьянским жилищем имели много преимуществ, которые максимально приближали их к современным городским условиям проживания. Однако при этом владельцы давали возможность сохранить и выгоды сельской жизни, создавая все необходимое для обзаведения собственным хозяйством. А если же сравнить жилищные условия рабочих Никольской мануфактуры с типичными условиями проживания основной массы фабричного населения Российской империи в конце XIX - начале XX вв., то общая картина опять будет выгодно отличаться в пользу первых33.

   Справедливости ради следует сказать, что и в промышленных странах Западной Европы в решении жилищного вопроса кардинальные сдвиги произошли только на рубеже веков. В это время стали появляться первые дома с отдельными квартирами из нескольких комнат для семейных рабочих. Да и на юге Российской империи иностранные предприниматели уже сочетали сооружение казарм для холостых со строительством отдельных семейных домиков34. Проекты поселков дешевых квартир демонстрировались на всемирных выставках как новейшие достижения в области социальной политики. Однако и Англия, и Франция, и Бельгия, и Германия были еще далеки от того, чтобы предоставить каждому малообеспеченному человеку или семье дешевую квартиру35. И поэтому нет ничего удивительного в том, что на Всемирной выставке в Париже в 1900 г. морозовская фирма была удостоена серебряной медали за новые жилые постройки для рабочих. В этой номинации сто лет тому назад крупные российские предприятия получили 27 наград разного достоинства, из них 2 высшие и 10 золотых36.

   На фабриках Товарищества Никольской мануфактуры примерно 2/3 рабочих проживало в бесплатных казармах, остальные - на вольных квартирах, причем они получали ежемесячное пособие на оплату жилья37. Современники всегда высоко оценивали усилия Морозовых в жилищном вопросе. Уже в середине 80-х гг. XIX в. владимирский губернатор по случаю "легендарной" морозовской стачки сообщал министру внутренних дел следующее: "Справедливость требует равным образом засвидетельствовать и об удобствах устроенных на Никольской мануфактуре казарм, в которых рабочие размещаются лучше, чем на других фабриках; за квартиру они ничего не платят, но взимается с них от 30 до 40 копеек в месяц за освещение, уголь и баню"38.

   Средняя стоимость постройки этих жилых помещений (смешанных и деревянных), как докладывал в 1894 г. инженер-механик Никольской мануфактуры Н.Н.Алянчиков Обществу для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности, была равна 175 руб. на работающего семейного человека. Стоимость же квартиры в год составляла 38 руб. 92 коп. (на одного фабричного). В конечном итоге это давало прибавку к жалованью в 23%. Новые казармы, естественно, оказались значительно дороже и обошлись примерно в 450 руб. на работающего или 300 руб. {37} на живущего, что было равносильно прибавке в 35-40% на рубль заработка39.

   Санитарный совет и квартирный отдел постоянно следили за общим состоянием зданий и чистотой внутри помещений, а также территорий вокруг казарм. Осмотры казарм и фабрик проводились еженедельно и обсуждались на заседаниях совета. С.Т.Морозов подробно разработал процедуру отчетности. Каждая казарма обязана была иметь книгу, в которую санитарные попечители, назначаемые советом, заносили свои замечания. Эта книга ежедневно доставлялась в квартирный отдел, который в свою очередь приводил в исполнение требования попечителей. Против их записей сначала делались отметки о том, что должно привести в исполнение, а потом - об устранении замеченных недостатков. Члены Санитарного совета, в который входили все директора фабрик, занимались утомительной рутинной работой, вынося на коллективное обсуждение такие малопривлекательные для слуха вопросы, как очистка и дезинфекция отстойных колодцев, выгребных ям, ретирадных мест и др. Особое внимание они обращали на чистоту воздуха и температуру в рабочих казармах, давая конкретные задания по исследованию состояния вентиляционных аппаратов или устройства форточек. Летом 1892 г. Санитарный совет самокритично признал, "что хотя по общему отзыву мы сильно подвинулись в деле очистки и оздоровлении дворов и жилых помещений, но в некоторых участках еще и по сию пору не исполнены требования попечителей и указания совета". И далее следовал длинный перечень не устраненных недостатков40.

   В течение долгих лет Санитарный совет Товарищества Никольской мануфактуры регулярно собирался и долго разбирался с каждым конкретным случаем. Так незаметно изо дня в день делалось важное и великое дело: поддерживались достойные обыкновенного человека санитарно-гигиенические нормы в жилых и рабочих помещениях фирмы Морозовых. Их действия заслужили высокой оценки современников. Владимирский жандармский полковник Н.И.Воронов в своих очерках, изданных в 1907 г., писал. "Лучше других обставлена жизнь рабочих на фабриках Саввы Морозова… Рабочие… пользуются здоровыми удобными квартирами, помещения устроены образцово, удовлетворяют вполне гигиеническим условиям необходимым также и сами фабрики, где рабочий проводит полжизни"41.

   Основная масса подданных Российской империи жила бедно. Даже в начале XX в. страна по доходам на душу населения сильно отставала от передовых промышленных держав мира. Морозовым приходилось решать и эту проблему путем предоставления своим рабочим сначала разнообразных пособий, а затем организации социального страхования и призрения престарелых, увечных и сирот. В 1873 г. при учреждении Товарищества был образован капитал благотворительных сумм, средства которого предназначались для содержания детского приюта и училища, для выплат пособий рабочим и служащим, престарелым и полу-{38}чившим увечья. Согласно § 36 устава, если после отчисления 20% с чистой прибыли в запасной капитал и уплаты дивиденда по паям, оставался излишек в размере, превышающий 10% на основной капитал, то с оставшейся суммы отчислялось 10% в капитал благотворительных сумм. Правила выдачи пособий рабочим и служащим были приняты в сентябре 1875 г.42

   В первые годы накопления средств на новом счете Правление Товарищества нередко отступало от уставных правил. Так, в 1874-1875 операционном году оно перечислило 23866,78 руб., т.е. более чем на четверть больше положенного. 18 марта 1882 г. Правление решило перечислить из запасного капитала 50 тыс. руб. из-за недостатка средств, связанных с выплатой пособий. Несмотря на разного рода дополнительные привлечения средств, расходы по капиталу благотворительных сумм в конце XIX в. чаще всего превышали поступления по нему. Так, в 1894-1895 г. долг составил 26795,75 руб., а десять лет спустя - 17436,09 руб. В начале XX в. ситуация изменилась, и на 1 сентября 1912 г. на его счету числилась сумма в 559963,78 руб.43 Выплаты пособий рабочим начались в 1873-1874 гг. с весьма скромной цифры в 983,43 руб. В 1890-1891 гг. на эти цели было уже затрачено 15843,53 руб.44

   Капитал благотворительных сумм был далеко не единственным источником, из которого выплачивались пособия. В сентябре 1880 г. Т.С.Морозов распорядился "штрафы, вычитаемые с рабочих за беспорядки в пользу увечных на счет капитала благотворительных сумм не принимать, а открыть в Никольской конторе для этого отдельный счет "капитал увечный". При этом М.Ф.Морозова на указанные цели пожертвовала некую сумму, которая образовала так называемую неприкосновенную часть капитала. Выдач с него не производили, но ежегодно начисляли 5%45.

   Через год по инициативе предпринимателей в Московском биржевом обществе было назначено обсуждение вопроса о "вспомоществовании фабричным рабочим". Деловой партнер Морозовых Л.Г.Кноп выступил с предложением образовать Общество для страхования от увечий по типу Германии, с тем, чтобы восполнить пробел в русском законодательстве, не признающем ответственности хозяев за понесенные при исполнении работ увечья. Тимофей Саввич поддержал своего коллегу и высказал целый ряд существенных соображений, которые он изложил письменно и подал на имя председателя Биржевого комитета Н.А.Найденова. Они стоят того, чтобы их воспроизвести полностью: "…для составления капитала обеспечения должен быть назначен определенный сбор с фабрикантов по числу находящихся у них рабочих. Если же признать нужным открыть подписку на сбор пожертвований, то капиталу этому можно будет дать особое специальное назначение в пользу же рабочих, но ни в коем случае он не должен присоединяться к капиталу обеспечения, имеющему составляться из сборов с фабрикантов. Потому что в таком случае пожертвование это будет не в пользу рабочих, а в {39} пользу самих фабрикантов, так как оно уменьшит размер взноса с фабрикантов за своих рабочих"46.

   Эти высказывания очень ярко характеризуют Т.С.Морозова как предпринимателя, с одной стороны, лишенного классового эгоизма, и, с другой, способного подняться до уровня понимания насущных нужд рабочего люда (в сущности, если следовать терминологии советской исторической науки, своего непримиримого антагониста). Не будем останавливаться на процессе обсуждения поднятого вопроса в Московском биржевом обществе, дабы не запутаться в тенетах утомительной бюрократической волокиты. Скажем только, что Т.С.Морозов стремился заполучить копии журналов с тем, чтобы принять на своих фабриках соответствующие распоряжения47. Сам же общероссийский закон, в котором говорилось в числе прочего и об образовании "штрафного капитала", предназначенного для выплат пособий по увечью на промышленных предприятиях, был принят только 3 июня 1886 г. Словом, и в этом вопросе такие прогрессивные фабриканты, как Т.С.Морозов опередили решения правительства.

   В 90-е гг. XIX в. в Товариществе Никольской мануфактуры пособия рабочим выплачивались из средств этих двух капиталов. В 1891 г. общая сумма единовременных пособий, выданных из штрафного капитала, составила 5916,13 руб. В общем было удовлетворено 1469 заявлений рабочих, из которых 22 относились к ежемесячным пенсиям. В том году в Орехове случился пожар, по этому поводу выдавались достаточно большие разовые суммы, однако в двух случаях было отказано, так как рабочие получили страховые премии. В целом же число неудовлетворенных заявлений составило 91. В 1892 г. общая сумма единовременных пособий возросла до 8315,3 руб. Из 1892 удовлетворенных заявления, 61 попало в категорию выплат по ежемесячным пенсиям. 42 рабочих по разным причинам получили отказы. Если посмотреть, как распределялись суммы между различными видами пособий за период с 4 января по 1 октября 1891 г., то ситуация выглядит следующим образом. На выплату ежемесячных пенсий ушло 498 руб., по случаю потери имущества было выдано 1007 руб., по беременности - 1563,2 руб., по болезни - 582,72 руб.48

   В последующие годы суммы выплаченных единовременных пособий за счет штрафного капитала продолжали увеличиваться. В конечном итоге Морозовы столкнулись с проблемой нехватки средств на удовлетворение поданных заявлений. С 1 января 1897 г. с разрешения фабричной инспекции Владимирского округа были отменены пособия по случаю кражи имущества и падежа скота, а затем и на похороны. Что касается постоянных пенсий, то их выдавали только тем, кто прослужил на фабрике не менее 10 лет. При этом одиноким, живущим на вольных квартирах, платили 5 руб. в месяц, а в казармах 4. Размер пособий тех семейных пенсионеров, которые имели при себе работников, колебался от 1 до 3 руб. в месяц. Женщины, оставлявшие {39} работу на 30 или 40 дней по беременности, получали 2,5 руб. в месяц. Были также подробно разработаны нормы выплат по причине болезни, которые не должны были превышать половины заработка за все время потери трудоспособности. И только в исключительных случаях размер пособий достигал 3/4 заработка49.

   В начале XX в., когда на счете штрафного капитала имелась уже значительная сумма, размеры выплат не только увеличились, но и расширилось число удовлетворенных заявлений. Более того, Морозовы с согласия фабричного инспектора решили упростить процедуру получения материальной помощи и не посылать по каждому случаю рабочих к начальству для подписи на разрешительных документах. Пособия на похороны выплачивались по определенной схеме, на взрослого человека давалось 5 руб., а на детей с 3-х месяцев и до 15 лет - от 2 до 4 руб. Тем, кто уезжал на поправку в деревню, платили по 5 руб. на человека, но в общей сложности не более 15 руб. за 3 месяца отсутствия50.

   Не менее любопытные детали дают данные по выдаче вспомоществований из капитала благотворительных сумм. В 1894-1895 гг. общая сумма всех категорий пособий уже составила 21426,87 руб.51 В следующем году С.Т.Морозов отдал распоряжение о выплате одиноким старикам и неработающим вдовам в течение трех лет ежемесячных пособий в размере 3 руб. При этом они также получали к Рождеству и Пасхе по 5 руб. Что касается конкретных денежных выдач, то картина складывается следующая. В 1896 г. пособия по бедности получило 202 чел., из них 91 за счет самого Саввы Тимофеевича, который пожертвовал на эти цели 57 рублей. Суммы выплат были грошовыми, и колебались от 25 коп. до 1 руб. К Пасхе этого года директор по социальным вопросам преподнес подарок еще 64 рабочим. В дальнейшем С.Т.Морозов не отказался от своеобразной практики раздачи денег по бедности рабочим из собственного кармана52. В 1901-1902 операционном году из благотворительного капитала 107 чел. получило ежемесячных пособий на общую сумму 3637,97 руб., из которых 31% приходился на пенсии по увечью (остальные по бедности). В нумерационной книге были зарегистрированы вдовы, матери и старые работники с тяжелыми травмами53.

   Таким образом, в Товариществе Никольской мануфактуры еще задолго до принятия российского закона от 2 июня 1903 г. "О вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих" сложилась система регулярных компенсационных выплат по производственным травмам. Этот закон вводил такие обязательные правила по выдаче пенсий, которые уже давно практиковались Морозовыми54. В 1905 г. Правление Товарищества сделало еще одну уступку в пользу рабочих, несколько расширив круг пенсионеров. Было решено выдавать 2% от заработка при получении незначительных повреждений тогда, когда по закону никаких пособий не предусматривалось55.

   В Товариществе Никольской мануфактуры учет денежных сумм и людей, получивших пожертвования, велся постоянно, к сожале-{41}нию, тетради с подведенным общим итогом в фонде не отложились. Поэтому эти книги, сохранившиеся фрагментарно, с большим трудом поддаются обработке. Однако можно констатировать, что в иные годы, более благополучные с экономической точки зрения, численность облагодетельствованных возрастала, в другие резко сокращалась. О какой-либо закономерности говорить не приходится, постоянным было только одно: каждый год кто-нибудь, помимо увечных и больных, получал мизерную доплату к заработку56. Поводов было достаточно, и поездка в деревню, и свадьба, и содержание детей.

   В октябре 1891 г. по распоряжению С.Т.Морозова, выполнявшего волю матери, в Товариществе Никольской мануфактуры появились новые пожертвования в пользу рабочих. Четыре раза в год, в день кончины и в день ангела Т.С.Морозова и его дочери А.Т.Спримон, все рабочие и члены их семейств, проживавшие на фабриках, стали получать харчами на помин души из расчета 15 коп. на человека. Исключение было сделано только для служащих, сезонных и временных рабочих. Эти выдачи приказано было производить ежегодно при жизни М.Ф.Морозовой57. Она умерла 18 июля 1911 г., и Правление сразу же распорядилось произвести на фабриках выписку харчей: рабочим по 30 копеек на человека, торфяникам по 15, служащим по 60. В память Марии Федоровны на 9, 20 и 40 день кончины опять производились поминальные выплаты по 15 коп. на человека. Весной 1912 г. административный отдел Никольской мануфактуры разослал новый меморандум Правления от 20 апреля во все фабричные подразделения. С этого момента рабочие со своими домочадцами стали регулярно 6 раз в год получать на помин души уже четырех представителей рода Морозовых. Только на эти цели ежегодные суммы пожертвований превышали 5 тыс. рублей. Что касается выплат по всем категориям пособий рабочим и служащим, выданных из благотворительного капитала в 1912-1913 гг., то Товарищество израсходовало 59645 руб.58

   С пособиями по болезни, которые стали выплачиваться также задолго до принятия закона 1912 г. об обязательном страховании рабочих на случай временной утраты работоспособности, дело обстояло следующим образом. 22 марта 1905 г., после продолжительной забастовки на Никольской мануфактуре, С.Т.Морозов отдал распоряжение всем заведующим разработать правила выдачи пособий за время болезни из капитала благотворительных сумм. При этом он рекомендовал взять за основу норму солдаток так, чтобы заработок семьи не опускался ниже 5 руб. на каждого взрослого человек и не менее 4 руб. на ребенка до 8 лет. Для женщин, временно оставлявших работу по беременности, назначались пособия в размере 10 руб. В начале апреля эти правила были составлены и 6 числа утверждены С.Т.Морозовым59.

   С 1914 г. при Товариществе начала работу больничная касса, учрежденная в соответствии с недавно принятым законом. Она выдавала разнообразные пособия: по болезни для рабочих - в по-{42}ловинном размере их заработка, на погребение - в 30-кратном, по беременности и родам (за 2 недели до и 4 недели после) - 3/4 заработка. Средства больничной кассы образовывались путем отчислений с денежного вознаграждения работающих в 1,25%, из приплат Товарищества, которые составляли 2/3 от всей суммы взносов в текущем году, а также из доходов по процентным бумагам, вкладам и текущим счетам. В 1915 г. число участников кассы приблизилось к 14,5 тыс. чел., ее оборотный капитал составил 89204,77 руб. Всего было выдано пособий на сумму 84127,21 руб.60

   В Товариществе был решен и вопрос о судьбе людей, проболевших в течение нескольких месяцев. При этом Морозовы руководствовались ст. 104 Устава о промышленности. 1 июля 1906 г. Совет заведующих определил предельно допустимые сроки невыхода на работу по уважительным причинам как для рабочих, так и для служащих. И в том, и в другом случае действовала определенная схема, по которой наибольшие льготы предоставлялись людям, имевшим длительный стаж. Например, те рабочие, кто отслужил на фабриках свыше 10 лет, могли отсутствовать на работе 6 месяцев, а со стажем менее года - только месяц. При этом все больные получали пособие. Но если сроки невыхода удлинялись, то людей рассчитывали, и одновременно они утрачивали право на материальную помощь. А вот больные алкоголизмом вообще ничего не получали61.

   В Товариществе Никольской мануфактуры забота о человеке принимала и другие формы, которые были обусловлены пониманием Морозовыми-старообрядцами своего христианского долга и служения Богу. 7 марта 1877 г. директор-распорядитель Т.С.Морозов подал заявление в Правление о необходимости строительства при фабриках богадельни на 15 коек. Тимофей Саввич безвозвратно внес в кассу Товарищества на эти цели 25 тыс. руб. Так он решил увековечить память о своей рано погибшей дочери, назвав ее именем первую богадельню. Для нее было построено деревянное здание павильонной системы с отдельной кухней, которое было торжественно открыто 1 октября 1881 г.62

   Очень скоро тех 36 мест, которыми располагала богадельня им. А.Т.Спримон, стало не хватать. В 1892 г. началось возведение нового каменного дома с тремя отделениями на 200 чел. Здание располагало отдельными комнатами для работ призреваемых, общей столовой и просторной домовою церковью св. апостола Тимофея на втором этаже. Средства взяли из особого капитала, на образование которого Мария Федоровна пожертвовала 700 тыс. руб. в память о своем муже, чье имя было присвоено новой богадельне. Обычно в нее помещали старых людей, прослуживших в морозовской фирме около 20 лет, а с 90-х гг. стали определять и малолетних сирот, детей бывших рабочих. Маленькие постояльцы учились в школах Товарищества, а потом поступали на работу на фабрики. В 1899 г. в богадельне проживало 167 чел., из них 26 детей. Все призреваемые обеспечивались качественным бесплатным питанием и лечением, а неимущим выдавалась и одежда63.

   {43} Через пять лет после сдачи под ключ богадельни им. Т.С.Морозова, Правление приняло постановление о ее расширении и вновь приступило к строительным работам. В 1899-1904 гг. на эти цели было перечислено из средств Товарищества 250 тыс. руб. В уставе, утвержденном в 1901 г., было записано, что богадельня содержится на средства учредительницы М.Ф.Морозовой, которая пожертвовала 350 тыс. руб. на образование особого неприкосновенного капитала. Он хранился в Московской конторе Государственного банка в виде ценных государственных бумаг, проценты с которых шли на содержание богадельни с приютом. Как следует из балансов Товарищества, в 1908 г. на его счете значилась сумма в 611087 руб. После смерти Марии Федоровны в соответствии с ее духовным завещанием душеприказчики перечислили в пользу богадельни еще 800 тыс. руб., на которые были приобретены высокодоходные свидетельства Крестьянского банка и закладные листы Дворянского банка64.

   По мере того, как жены рабочих стали поступать на фабрики, появилась и необходимость устройства при Никольской больнице колыбельной для малолетних детей в возрасте до 5 лет. Первые ясли в 80 кроватей на смену появились уже на рубеже 70-80-х гг. XIX в. Поначалу в них постоянно проживали и сироты, но с появлением нового здания богадельни их перевели туда. В яслях работали одна надзирательница и с десяток няней. Колыбельная с приютом находилась под постоянным присмотром врача, и полностью содержалась за счет Товарищества. Более того, руководство посчитало нужным иметь собственный скотный двор для бесперебойного снабжения молоком не только приюта яслей, но и больницы. В 1895 г. для семей, проживавших на вольных квартирах, была построена новая колыбельная в 40 кроватей на смену, которая разместилась в деревянном здании с водяным отоплением и электрическим освещением. В начале XX в. в общей сложности 550 малышей побывали в фабричных яслях, а в течение дня под их крышей собиралось до 200 чел. При этом каждая нянечка присматривала в среднем за 7-11 детьми. В 1912-1913 г. на содержание колыбельных ушло свыше 15 тыс. руб.65

   Служащие и мастеровые Товарищества при содействии Правления решили помочь самим себе в деле накопления сбережений, учредив еще в 1880 г. сберегательно-ссудную кассу. Капитал ее складывался из членских взносов или вкладов, поступивших на текущие счета, из купонов от процентных бумаг, штрафных денег и других случайных поступлений. Участники помимо процентов по текущим вкладам, которые колебались в зависимости от учетной ставки государственных сберегательных касс, могли дополнительно получать с чистой прибыли от операций дивиденды на вложенный капитал согласно § 19 устава. По ссудам взималось 6% годовых66. О том, как развивался мелкий кредит в морозовской фирме в первые годы его становления, показывает следующая таблица.

{25}

Таблица 4. Мелкий кредит в Никольской мануфактуре (1881-1890 гг.)

Годы	Число членов (чел)	Их капитал (в руб.)	Число вкладч. (чел.)	Их капитал (в руб.)	Стоим. %% бумаг	Выдан. ссуды (в руб.)	Раздел. прибыль (в %)
1881	161	6 410	15	4 395,31	2 200	1 974	5,5
1882	137	13 367,6	42	11 359,1	8 025	3 313	4,75
1883	136	18 156,4	52	14 576,9	14 125	8 640	7,12
1884	140	26 898,3	55	14 277	11 075	10 196	7,37
1885	144	33 033,5	53	12 701,1	7 825	9 636	8
1886	160	31 613,6	48	11 913,9	9 325	7 209	6
1887	166	35 985	49	11 329	11 100	8342	4,72
1888	207	45 986,2	53	11 781	19 400	6 254	5
1889	294	73 620,2	55	11 989	17 800	3 700	4,5
1890	305	83 306,9	94	18 137	24 550	5394	4,5

   Источник: ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 193. Л. 3.

 

   Как видно из таблицы, в первые годы общая численность всех членов кассы была незначительной, в особенности по сравнению с численностью служащих и конторщиков Товарищества. К концу столетия сумма взносов участников возросла в 6,8 раза, в то время как капиталов вкладчиков - в 5,5 раза, тогда как количество всех членов только в 3,1 раза. Что касается принимаемых на хранение ценных бумаг, то в 1896 г. их общая стоимость превышала показатель 1882 г. в 11,2 раза67.

   В начале XX в. в члены сберегательно-ссудной кассы входило уже около 80 % служащих и мастеровых фирмы, в 1910 г. их численность составила 634 человека. За этот год было выдано ссуд на сумму 9864 руб., в 1911 г. - 20534,2 руб. В последующем размеры предоставленного кредита и число заемщиков с каждым годом увеличивались. В связи с ростом доходов в новом столетии были повышены минимальные размеры обязательных ежемесячных взносов: 5 % с жалованья служащего, вместо 2%, как это было в XIX в. В дополнение к этому стали взимать единовременно и 10% с наградных. Морозовы не остались равнодушными и к этому подразделению фирмы. Мария Федоровна и ее младший сын Сергей Тимофеевич решили усилить средства кассы, а, следовательно, и повысить доходы ее участников, пожертвовав в ее пользу в общей сложности 110 тыс. руб. Эти деньги образовали так называемый неприкосновенный капитал сберегательно-ссудной кассы. В конечном итоге сумма разделенной прибыли между участниками резко повысилась, составив в 1913 г. 20917,5 руб.68

   Товарищество Никольской мануфактуры вынуждено было взять на себя и задачу обеспечения рабочих дешевыми и качественными продуктами питания и промышленными товарами, поскольку в сравнительно короткий период в сельской местности {45} появилось большое количество пришлых людей. Местные крестьяне, занимавшиеся хозяйством в трудных условиях Нечерноземья, вряд ли могли обеспечить в полном объеме всем необходимым фабричных. Харчевая лавка Товарищества существовала уже в 70-е гг. XIX в., она отпускала рабочим достаточно широкий ассортимент съестных припасов по доступным ценам. Так, например, растительное масло было представлено 4 видами: конопляным, льняным, подсолнечным и деревянным. Помимо свежей парной говядины трех сортов и телятины продавалось и более дешевое мясо: солонина и баранина. Поражает своим разнообразием и выбор рыбных продуктов, рабочим предлагали и севрюгу, и снетки, и судаки, и сельдь69.

   Жизненные припасы Товарищество закупало большими партиями и, по возможности, из первых рук. Зерно обычно покупали в Моршанске, Ельце и Ефремове, рыбные товары - в Нижнем Новгороде и Царицыне, постное масло - в Арзамасе. Черкасский скот, приобретавшийся у крупных скотопромышленников, забивался в собственных бойнях, что позволяло иметь в продаже парное мясо. Мука и хлеб были также собственного изготовления. Морозовы не обязывали рабочих отовариваться в фабричной лавке, за покупками они могли ходить и в Орехово, и в Зуево. Если же посмотреть на объемы закупок съестных припасов в Никольской лавке и сравнить их с наиболее распространенными продуктами питания типичной фабричной лавки, то здесь наблюдаются большие совпадения. Однако были и отличия. Морозовы закупали больше свинины, чем говядины, сельдей астраханских, чем снетков. Помимо традиционного пива, приобретали в больших количествах минеральные воды, кислые щи и мед. Кроме того, при фабриках был открыт рынок, на котором крестьяне ежедневно торговали своей снедью с возов70. Представление о ценах на некоторые продукты питания в 1876 г. дает следующая таблица.

Таблица 5. Цены на основные продукты питания в фабричной лавке Морозовых

Продукты	Весна 1876 г.	Осень 1876 г.
Говядина парная:    1 сорт (за фунт);    2 сорт	13,5 коп. 11 коп.	12 коп. 10,5 коп
Баранина (за фунт)	8 коп.	8,5 коп.
Севрюга (за фунт)	16,5 коп.	15 коп.
Снетки (за фунт)	15 коп.	14 коп.
Сельдь (за фунт)	6 коп.	5 коп.

{46}

Масло (за фунт):    конопляное;    подсолнечное;    коровье	13,5 коп. 21,5 коп. 23,5 коп.	14 коп. 20 коп. 22 коп.
Чай (за фунт):    1 сорт;    6 сорт;	2,2 руб. 1,2 руб.	2,2 руб. 1,2 руб.
Рис (за фунт)	10,5 коп.	11 коп.
Гречка (за пуд)	1,3 руб.	1,3 руб.
Картофель (за пуд)	40 коп.	30 коп.
Горох (за пуд)	90 коп.	90 коп.
Хлеб ржаной (за пуд)	60 коп.	60 коп.
Яйца куриные (дес.)	21 коп.	18 коп.

   Источник: ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 239.

 

   Помещения харчевой лавки в Никольском содержались надлежащим образом. Такое заключение мы сделали на основании нейтрального источника - актов податного инспектора, проверявшего количество и состояние строений. Приказчик, ведавший делами, соблюдал все необходимые правила торговли. Для покупателей существовал отдельный вход, разгрузка доставляемых товаров производилась с "черного" входа. Рыбный, капустный и керосинный отделы в силу специфического запаха товаров имели отдельные помещения. Немаловажным оказалось и свидетельство владимирского губернатора, рапортовавшего в 1885 г. министру внутренних дел о положении в Никольском. "Жалоб на дороговизну и недоброкачественность продаваемых из фабричной лавки припасов не только не поступало, но, напротив, все спрошенные мною по сему предмету рабочие заявили полное удовлетворение"71.

   Под воздействием передовых веяний розничная торговля при фабриках не только приобретала цивилизованные прогрессивные формы, но и делала все возможное для снижения цен на товары. С этой целью в 1885 г. при Товариществе было учреждено Общество потребителей, членами которого могли стать только рабочие и служащие морозовской фирмы. В уставе было записано, что оно, с одной стороны, занимается доставкою необходимых предметов потребления хорошего качества по возможно более низкой цене, а с другой, предоставляет своим членам "средства делать сбережения из прибылей Общества". Продажа товаров из собственных заведений производилась за наличные деньги и в кредит без запроса и торга. Прейскурант составлялся Правлением. Вступительный взнос для каждого стоил 5 руб., максимальное число паев в одних руках не должно было превышать 50 штук. Все члены Общества были равноправны. Дивиденды выплачивались как на {47} паевой капитал, так и распределялись соответственно сумме сделанных в течение года покупок72.

   Новая форма торговли с фиксированными ценами, как это было принято в респектабельных универсальных магазинах и пассажах Европы и России, оказалась весьма привлекательной и для такой непритязательной публики, как фабричное население. В конце XIX в. ряды Общества потребителей быстро пополнялись. Если в 1890 г. в членах-пайщиках состояло 968 чел. с капиталом 77235 руб., то в 1896 г. числился уже 2021 чел. с капиталом 131725 руб. В эти годы членам-потребителям по книжкам стабильно начислялось 7 % на общую сумму забора товаров. К 1909 г. численность пайщиков опять заметно увеличилась и составила 4420 чел. с капиталом 153220 руб.73 Так, Морозовы постепенно приучали своих рабочих к передовым формам торговли, тем самым, приближая и в этой сфере качество их жизни к городским условиям.

   В начале XX в. главный магазин Общества, насчитывая 9 отделов, все больше приобретал черты универсального. При этом в двух секциях, мануфактурной и галантерейной, торговали и дорогостоящими товарами- меховыми изделиями и золотыми вещами. Заметим, что оба отдела работали с большой для себя прибылью. Но это были еще далеко не все новшества. С конца XIX в. в России стало быстро развиваться производство готовой одежды. Крупные роскошные московские торговые фирмы такие, как "М. и И.Мандль", "Жюль Мейстер" устраивали у себя швейные ателье, ставя дело на поток74. При магазине в Никольском также имелась собственная мастерская по пошиву готового платья. В ней трудилось 3 закройщика, 1 мастер по подгонке костюмов и 20 портных-мастерков75.

   Иными словами, Общество потребителей как самостоятельная в хозяйственном отношении единица внутри интегрированного текстильного предприятия занималось мелким производством, которое не было связано с основным профилем деятельности фирмы. Это уже относится к так называемому внутреннему предпринимательству, явлению более характерному для современности, чем для прошлого76.

   До революции дополнительно было открыто еще 4 филиала: при Вауловской и Городищенской фабриках, а также при железной дороге и в селе Зуево. Все магазины, за исключением железнодорожного, построенного на средства запасного капитала на земле Товарищества, Общество потребителей арендовало. В 1913-1914 операционном году наем торговых помещений обошелся в 4177,5 руб., тогда как полученная чистая прибыль равнялась 75913 руб. при валовой прибыли в 165581,82 руб. В начале XX в. все торговые помещения Общества потребителей постоянно благоустраивались. В трех фабричных магазинах торговля производилась главным образом в кредит, тогда как в селе Зуеве и при железной дороге за наличные деньги. В 1913 г. Общество потребителей Никольской мануфактуры вступило в Союз потребительских обществ России77.

   {48} Одним из самых важных направлений социальной политики Морозовых стала организация бесплатного начального и среднего технического образования. Непосредственным толчком, побудившим Т.С.Морозова открыть начальную школу при фабриках, очевидно, стала продолжительная работа Особой комиссии для рассмотрения дополнительных предположений, образованной в составе редакционных комиссий. В 1861 г. в правительственных кругах возобладало мнение о том, что "учреждение сельских училищ, примененное к средствам и потребностям крестьян, составляет одну из существенных мер к улучшению крестьянского быта". Отправной точкой в разработке вопроса об устройстве начальных школ в империи, стало утвержденное 18 февраля 1861 г. императором Положение, которое явилось итогом работы Особой комиссии. В 1864 г. высшая власть решила для себя и вопрос о роли общественных учреждений, в частности земских, в деле народного просвещения. Первый закон о народных училищах увидел свет 14 июля 1864 г. На этом законодательная деятельность правительства в сфере начального образования не закончилась, и только Положение от 25 мая 1874 г. подвело своеобразный итог в затянувшейся работе по развитию и устройству училищ. Новый закон признавал широкую общественную деятельность в учреждении школ и их заведовании под общим руководством Министерства народного просвещения78.

   В дальнейшем правительство продолжало делать ставку на частную инициативу, принимая стимулирующие законоположения. В первой половине 80-х гг. XIX в. были утверждены два мнения Государственного Совета, которые в скором времени вошли в качестве отдельных статей (112-121) в обновленный Устав о промышленности. Согласно нему, владельцы фабрик и заводов были обязаны предоставлять возможность малолетним рабочим, не имевшим свидетельств об окончании одноклассных народных училищ, посещать такие учебные заведения. Тем же, кто имел аттестаты об окончании, - продолжать свое образование в школах с высшим курсом, если таковая будет учреждена самим фабрикантом. Следовательно, предпринимателям предоставлялась право открывать у себя начальные народные училища. Однако закон не обязывал их к ни к устройству школ, ни к принуждению малолетних детей посещать эти заведения79. Такое положение в деле народного образования сохранилось в Российской империи вплоть до 1917 г.

   Первая фабричная школа в Никольском была открыта 7 мая 1864 г. Т.С.Морозовым, который был до дня своей кончины ее бессменным попечителем. Когда подросла и повзрослела дочь Морозовых Алевтина, то она стала главной помощницей отца в школьном деле. Как мы видим, и в этом вопросе Тимофей Саввич предвосхитил рекомендации правительства. В тот год в училище было принято 49 мальчиков и девочек, с которыми работало всего лишь два преподавателя. В 1872 г. появляется школа при Вауловской фабрике, а в {49} 1887 г. - при Городищенской. Но на этом Морозовы не остановились. Во время первой мировой войны началось строительство еще одного учебного заведения в Орехове - гимназии для детей рабочих и служащих фирмы. Первые три принадлежали к разряду начальных двухклассных народных училищ с четырехлетним курсом обучения, в которых применялась расширенная программа. Учащиеся распределялись по четырем отделениям: приготовительному, младшему, среднему и старшему. В каждом классе занималось не более 50 чел. В школу дети поступали с восьми лет. В 1873 г. при Никольском училище были открыты воскресные классы по рисованию для всех желающих. В начальный период своей деятельности они пользовались большой популярностью, в иные годы на занятия приходило свыше 200 чел.80

   За первые десять лет своего существования попечители и педагоги Никольского училища добились серьезных успехов. В 1874-1875 учебном году школу уже посещало 707 мальчиков и девочек, вырос и штат преподавателей, насчитывавший 12 чел. Тогда же появились первые выпускники, прошедшие полный курс обучения. Их было немного - всего лишь 16 подростков. Школа, с каждым годом набиравшая все больше и больше учеников, уже не могла ютиться в маленьком доме. Т.С.Морозов, не дожидаясь накоплений средств на счету капитала благотворительных сумм, поставил в Правлении вопрос о необходимости сооружения нового, более благоустроенного с санитарно-технической точки зрения, здания и отдал безвозвратно на это первые 25 тыс. руб. За строительными работами наблюдали московские архитекторы, которыми руководил известный "купеческий зодчий" А.С.Каминский. Сам же Т.С.Морозов внимательно следил за возведением здания, отдавая во время нужные распоряжения. Зимой 1877 г. после торжественного молебна, на который собрались все именитые участники строительства, начались занятия в новом училище. Через 10 лет после открытия 14 преподавателей разных дисциплин проводили уроки в 13 классах81.

   Никольскому училищу по воле его учредителя суждено было отметить еще одно новоселье в роскошно обставленном трехэтажном каменном доме. Незадолго до смерти Тимофей Саввич от своего имени пожертвовал 126 тыс. руб. для намеченной им постройки. 17 апреля 1890 г. училище переехало в новое здание, которое было передано М.Ф.Морозовой в собственность Товарищества. Правление в знак благодарности обратилось с просьбой к Покровскому уездному училищному совету, дать согласие на то, чтобы вывесить портрет Т.С.Морозова в холле, который с такой трогательной заботой взялся за последнее дело в своей жизни82. Спустя всего лишь 7 лет в связи с притоком учеников пришлось надстраивать 4 этаж, на что Правление отпустило свыше 41,5 тыс. руб. В 1900-1901 учебном году в Никольской школе было открыто уже 30 классов, а штат преподавателей начитывал 31 чел.83

   {50} В последние годы жизни Тимофея Саввича самое деятельное участие в делах по управлению училищами стал принимать директор Правления Товарищества и зять Морозовых А.А.Назаров. В течение 12 лет он заведовал ремесленными классами, в которые поступали подростки, окончившие начальное училище. Эти классы также возникли благодаря инициативе Т.С.Морозова, стремившегося повысить уровень технических знаний своих подмастерьев. Подготовкой подростков кандидат университета А.А.Назаров занимался вместе с ученым рисовальщиком (т.е. преподавателем начертательной геометрии) М.В.Бобровым. Ремесленные штудии были приспособлены к потребностям Никольской мануфактуры, шло обучение детей черчению, рисованию и ремеслам. Мальчики получали практические знания и навыки в слесарном, токарном, кузнечном, столярно-модельном, ткацком и переплетном деле. Для учебных мастерских были закуплены соответствующие станки, инструменты, машины и другое оборудование, которые приводились в действие паровыми двигателями84. После смерти Т.С.Морозова ремесленное образование приняло иные формы. Обучение мальчиков, поступивших на работу на фабрики Товарищества, проводилось в 2-х часовых классах, которые собирались только по праздничным дням. Подростки проходили теоретическую подготовку по тем ремеслам, которые они постигали на практике в механических мастерских. Их также учили делать чертежные работы с натуры. В 90-е гг. XIX в. в классах училось в среднем до 50 чел.85

   Как мы видим, ремесленное образование не было предано забвению в Товариществе Никольской мануфактуры, как это ошибочно утверждал в своей книге Ч.М.Йоксимович. Пришли новые времена, и ситуация изменилась. С открытием в 1898 г. Московского прядильно-ткацкого училища при Обществе для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности отпала острая необходимость иметь при фабрике собственные ремесленные классы. В начале XX в. Морозовы брали из каждого его выпуска по одному подмастерью или ткацкому мастеру на свои фабрики. Однако С.Т.Морозов подхватил идеи своего отца и в 1903 г. поручил известному архитектору модерна А.А.Галецкому разработать проекты строительства среднетехнического училища в Никольском86.

   В 1890 г. главной попечительницей всех начальных училищ Никольской мануфактуры стала Мария Федоровна, частично взявшая на себя их содержание. Свои обязанности в деле народного просвещения она понимала следующим образом: привлекать к образованию всех без исключения детей рабочих и служащих фирмы и давать им религиозно-нравственное воспитание. В основу учебно-воспитательного дела был положен принцип классного наставничества. Эти педагогические установки и цели получили практическое воплощение. Если во второй половине 80-х гг. XIX в. происходило постоянное снижение общего числа учащихся в школах, то с ее приходом наблюдается обратное. С 1890-1891 учеб-{51}ного года количество человек, посещавших училище, неуклонно растет. Даже в период экономического кризиса, когда родители стремились отправить детей как можно раньше на заработки, численность учеников практически держится на одном уровне.

   При М.Ф.Морозовой сдвинулось дело и в сфере образования малолетних рабочих (в возрасте от 12 до 15 лет). Так, например, Вауловское училище было готово к их приему уже в 1891-1892 учебном году. В классы пришли первые 25 чел., и с этого момента таких учащихся становилось все больше и больше с каждым годом. В Никольской школе малолетние рабочие появились только в 1897-1898 гг. На следующий год из них сформировали уже 6 классов, а в начале XX в. их число увеличилось до 9. В этом случае образовательная программа ничем не отличалась от программы нормальной дневной школы. Совет преподавателей установил контроль, ежемесячно представляя списки рабочих-подростков, обязанных учиться. Они также строго следили за посещаемостью, и сумели добиться неплохих результатов. Большая часть учеников занималась по 12 и 15 часов в неделю при норме 18 часов. В начале XX в. были организованы и ежедневные послеобеденные 2-х часовые классы для девочек с двухгодичным курсом обучения, которые по разным причинам не могли посещать обычную школу. Они проходили программу приготовительного отделения, постигая азы в чтении, письме и арифметике87.

   В учебных заведениях Товарищества со времен Т.С.Морозова была широко развита система поощрения школьников. Отличившихся в учебе ежегодно по результатам переводных экзаменов отмечали похвальными листами и награждали книгами, которые специально покупала М.Ф.Морозова за свой счет. Это была не только религиозно-нравственная литература, но и произведения русских и зарубежных писателей, а также книги по истории, географии, занимательные задачи по арифметике. Подросткам дарили А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя, И.С.Тургенева, В.Ф.Одоевского, С.Т.Аксакова, Н.А.Некрасова, Д.Дефо и др. Поощряли не только за хорошую учебу, но и за труд во благо всех. В начале XX в. школьники Вауловского училища вместе со своими преподавателями А.А.Островским, отдавшим школе 40 лет своей жизни, и Ф.И.Палладиной решили разбить сад. Детей, участвовавших в посадке деревьев, взрослые премировали редким для семей рабочих, но любимым лакомством - шоколадом88.

   В Российской империи до 1917 г. обязательное всеобщее начальное образование так и не было признано государственным законом. Отсутствие принудительности серьезным образом влияло на снижение численности выпускников, прошедших полный курс обучения. Морозовы в течение полувека так и не смогли добиться прорыва в этом вопросе. Например, в 1884-1885 учебном году полное начальное образование получило только 45 чел. из 719, обучавшихся в Никольской и Вауловской школах, а в 1903-1904 гг. - 135 чел. из 1827 (в относительных {52} величинах 6,2 и 7,3%). Для сравнения скажем, что в 1909-1910 учебном году по Владимирской губернии отношение выпускников, прошедших полный курс в двухклассных министерских школах, к общему числу учащихся составляло 9,6%. Как показало обследование, причины ухода детей из школы до окончания курса сводились к следующему: занятие промыслами, домашние работы, неразвитость родителей, отставание в учебе. Самый большой отсев в Никольском училище происходил после второго и третьего года обучения. В младшее отделение поступало школьников на 13,5% меньше, чем в приготовительное, в среднее - почти на 46%, и в старшее - на 58%. По сути дела фабричное училище на практике представляло из себя элементарную школу грамотности, дававшую навыки чтения, письма, устной речи и счета. Такие предметы, как история и география преподавались в старшем отделении89.

   Морозовы верно служили делу народного просвещения, разными средствами пытаясь ликвидировать неграмотность среди взрослых рабочих и поднять уровень их знаний. С 1881 г. при содействии Владимирского братства св. Александра Невского и Московской комиссии по устройству народных чтений проводились воскресные общеобразовательные лекции с так называемым волшебным фонарем и туманными картинками, на которых собиралось до 800 чел. слушателей. Преподаватели Никольского училища выступали с обзорными докладами по русской истории, географии, литературе, а также вели духовно-нравственные беседы. Каждый воскресный день читалось две лекции, после которых слушатели смотрели диапозитивы, а в начале XX в. и учебно-познавательные фильмы. В антрактах перед рабочими выступал церковный хор. С 1885 г. были организованы вечерние классы для взрослых, разделенные на три отделения: приготовительное, младшее и среднее. В них рабочим преподавали Закон Божий, русский язык, славянское чтение и арифметику. В начале XX в. вечерние классы посещало 110 чел., и, как правило, взрослые проходили полный курс обучения90.

   Во многих отношениях положение с народным образованием на фабриках Никольской мануфактуры отличалось в лучшую сторону по сравнению с тем, что имело место во Владимирской губернии в целом. Земские школы всегда преобладали над фабричными, однако, последние лидировали по числу учащихся. Заведения с четырехлетним курсом, находившиеся в ведении земств, стали появляться только в начале XX в. В 1909-1910 учебном году в Покровском уезде, резко выделявшемся по количеству начальных училищ вообще и с преподаванием дополнительных предметов в частности, насчитывалось 50 учебных заведений с полным курсом. Напомним, что три принадлежало Морозовым. Во всех этих уездных школах училось 3736 чел. Причем только в одно Никольское училище в 1905-1906 г. ходило 1956 учеников. Через несколько лет оно повысило свой статус, превратившись в школу повышенного типа с пятилетним курсом обучения. Таких училищ во Вла-{53}димирской губернии было совсем немного - 48, из них 9 сосредоточилось в промышленно развитом Покровском уезде91. Словом, Морозовы не только весьма преуспели в деле привлечения детей к образованию, но и стремились всячески повысить его уровень.

   Что касается материального благосостояния учителей, то положение морозовских преподавателей всегда заметно отличалось в лучшую сторону. В 1906 г., когда в Совете министров обсуждался вопрос о введении в России всеобщего начального образования, правительство планировало установить минимальную ставку годового жалованья для народного учителя в 360 руб., а для законоучителя 60 руб. В это время средний годовой оклад преподавателя в Покровском уезде равнялся 361 руб., к 1910 г. он повысился до 409 руб. тогда, как по губернии в целом составил 382 руб. Заведующий Вауловским училищем в 1903-1904 гг. уже имел годовое жалованье в 800 руб., учительница - 576 руб., законоучитель - 75 руб. При этом каждый, за исключением последнего, ежегодно получал наградные (соответственно по 50 и 25 руб.). Нередкими были случаи, когда С.Т.Морозов разрешал А.А.Островскому бесплатный покос на землях Товарищества. Ф.И.Палладина регулярно получала доплату к жалованью за квартиру и баню92.

   В Никольском училище дела обстояли следующим образом. Минимальная ставка учителя за каждый годовой урок равнялась 20 руб., число же годовых уроков только по русскому языку и арифметике не должно было быть меньше 20. В конечном итоге минимальный годовой заработок преподавателя равнялся 480 руб. По прошествии пяти лет оклад повышался на 2 руб. Более того, за исполнение обязанностей классного наставника каждый учитель независимо от платы за уроки получал дополнительное вознаграждение в 100 руб. Минимальное годовое жалованье преподавателя Никольского училища с 25-летним стажем равнялось 660 руб., тогда как предельный оклад народного учителя в Покровском уезде через 25 лет службы достигал 600 руб. Заведующий школой А.Ф.Алякринский, приступивший к работе у Морозовых в 1875 г., получал 1100 руб. в год. При этом он освобождался как от преподавания, так и от классного наставничества. Всем своим педагогам Товарищество предоставляло бесплатно меблированные отапливаемые квартиры93.

   Морозовские учителя были задействованы не только в начальной школе. Они в том или ином виде принимали участие в проведении воскресных чтений для рабочих. Все за это получали дополнительное вознаграждение: за одну прочитанную лекцию 3 руб., за управление фонарем (т.е. диапроектором) 100 руб. в год. Преподаватели Товарищества Никольской мануфактуры имели не только повышенные нагрузки, но и пользовались целым рядом льгот, которые в конечном итоге улучшали их благосостояние. Им не было особой нужды иметь домашнюю библиотеку для исполнения своих профессиональных обязанностей. Товарищество регулярно закупало книги за свой счет и в результате сформиро-{54}вало такую учительскую библиотеку, которую не мог себе позволить ни один преподаватель начальной школы. Она насчитывала 13 отделов, охватившие важнейшие отрасли знания, в том числе и педагогику. В библиотечных фондах значилось свыше 1,6 тыс. томов. В начале XX в. была образована пенсионная касса народных учителей. Ее капитал пополнялся только за счет ежегодных поступлений из личных средств попечительницы М.Ф.Морозовой. За 1901-1906 гг. она перечислила 12165,6 руб.94

   Последовательная забота о материальном благополучии народного учителя стала по сути дела проявлением глубокого уважения Морозовых к их благородному поприщу и своеобразной данью. Это почтительное отношение к делу просвещения исходило от Тимофея Саввича, и было привито всем членам семьи, которые пронесли, как мы видели, завет мужа и отца через всю свою жизнь. В далекие 60-е гг. скупой на похвалу, не склонный к сантиментам, строгий и требовательный Морозов отрекомендовал скромного преподавателя своей фабричной школы историку-слависту, профессору Московского университета Н.А.Попову. В устах купца с дьячковским образованием сдержанные слова прозвучали как высшая похвала: "…судя по его полезной деятельности, я полагаю, что он имеет хорошее направление, что же касается до профессии его как начального учителя, могу прямо сказать о нем, что он господин очень дельный"95.

   Досугу и полноценному отдыху рабочих Морозовы также уделяли немало внимания. На исходе весны 1873 г. в жизни жителей местечка Никольского, населенного главным образом рабочими и служащими двух морозовских фирм, произошло знаменательное и неординарное по своей значимости событие. С разрешения министра внутренних дел на средства Товарищества Никольской мануфактуры была открыта общественная библиотека. Ее читальный зал никогда не пустовал, фондами можно было пользоваться бесплатно. Однако книголюбы предпочитали брать литературу на дом. В этом случае устанавливался тариф за пользование книгами, при этом периодика не облагалась денежными сборами. В 80-е гг. с рабочих взималось 15 коп. в месяц, а со служащих - 25. В 1881 г. платной услугой библиотеки воспользовалось 649 чел., из которых подавляющее большинство составляли рабочие. В середине 90-х гг. библиотечные фонды насчитывали 1652 тома, при этом выписывалось 10 ежемесячных журналов, 8 еженедельных и 4 ежедневных газеты96.

   С середины 90-х гг. прошлого столетия московские фабриканты стали практиковать такую форму организации досуга рабочих, как устройство народных гуляний. Не отставали в этом деле и Морозовы. Впервые в делопроизводственной документации появляются сведения о подготовке к ним летом 1894 г. Местом проведения массового отдыха стал специально высаженный парк, куда рабочие приходили с самоварами и где накрывали столы. В начале XX в. народные гуляния, нередко сопровождавшиеся фейерверками, стали привычным явлением и проводились ежегодно, на что всякий раз {55} Правление отчисляло в распоряжение директоров фабрик немалые суммы. 27 июня 1910 г. в парке был торжественно открыт футбольный плац, долгое время считавшийся лучшим в России97.

   По особым государственным датам и событиям инициатива в устройстве праздничных развлечений исходила от правительства, которое обращалось с просьбой к фабрикантам приостановить на это время по мере возможности производство. Так было в 1896 г. в дни коронационных торжеств и работы Всероссийской промышленно-художественной выставки в Нижнем Новгороде. 14 мая Правление Товарищества остановило фабрики, а зарплату рабочим за этот день выдало. В августе месяце того же года благодаря совместным усилиям управляющих фирмы и чинов фабричной инспекции 590 морозовских рабочих смогли побывать на выставке в Нижнем Новгороде. Все расходы по их отправке и проживанию взяло на себя Товарищество98.

   21 февраля 1913 г. с особым размахом в Российской империи отмечалось 300-летие царствования дома Романовых. Накануне знаменательной даты правительство предложило фабрикантам желательный сценарий празднеств. Мероприятия должны были включать не только торжественные молебны, но и юбилейные чтения, раздачу брошюр, даровые обеды. Высшая власть ждала от предпринимателей и того, что они откликнуться на это событие устройством благотворительных заведений и учреждением стипендий. Товарищество Никольской мануфактуры серьезно подошло к организации праздника на фабриках. В очередной раз было остановлено производство с сохранением дневного заработка рабочих. Днем проводились повсюду торжественные богослужения и благодарственные молебны, вечером преподаватели морозовских школ читали лекции с туманными картинками. После них рабочих пригласили на спектакль, который закончился танцами. Судя по всему недовольных не было ни среди тех, кто остался дома с семьей, ни среди тех, кто посетил все мероприятия. Рабочие всех фабричных подразделений Товарищества направили в Правление коллективные письма с выражением благодарности99.

   Савва Тимофеевич Морозов был одержим идеей создания общедоступного театра в России. Все его три попытки увенчались успехом. Первый театр появился в Орехово в 1897 г. в самом центре утопающего в зелени парка. С.Т.Морозов вместе со своим родственником Сергеем Викуловичем ассигновал на строительство и обустройство деревянного двухъярусного театрального здания 200 тыс. руб. На этой летней сцене потом нередко выступали столичные артисты. В 1904 г. Савва Тимофеевич приступил к сооружению последнего в своей жизни театра, предназначенного уже не для взыскательной столичной публики, а для неизбалованного судьбой рабочего населения. Он поручил архитек-{56}тору А.А.Галецкому разработать проект каменного здания в стиле модерн на 1350 мест. Неожиданная смерть С.Т.Морозова приостановила работы, отделка затянулась на несколько лет. Только в 1912 г. в дни празднования столетия победы над Наполеоном двери театра распахнулись, и он принял своих первых зрителей, пришедших послушать оперу М.И.Глинки "Жизнь за царя"100.

   Зимний театр спокойно отыграл только два предвоенных сезона. Однако за это короткое время становления сразу определился его богатый и разнообразный репертуар, был найден оптимальный режим работы. До сих пор поражает пристрастие артистов любительского хора и оркестрантов этого провинциального, единственного в своем роде, театра к постановкам сложных в вокальном отношении опер. Как правило, рабочие готовили все оперные партии, но случалось и так, что на гостеприимной морозовской сцене пели и профессионалы Большого театра. В начале века в Орехово можно было услышать "Евгения Онегина", "Бориса Годунова", "Аскольдову могилу", "Черевички", "Фауста". На сцене театра играла также любительская драматическая труппа рабочих, насчитывавшая 45 чел. С гастролями приезжали и московские артисты, дававшие драматические спектакли. После каждого выступления для всех участников театрального зрелища готовилось угощение. Спектакли и концерты гостей щедро оплачивались"101.

   В зале Зимнего театра очень часто демонстрировались игровые фильмы, которые пользовались большой популярностью и, несмотря на дешевизну билетов, давали самую высокую прибыль. Оперы приносили убыток, но их все равно продолжали ставить. Театр был дотационным предприятием с элементами хозрасчета в структуре Товарищества Никольской мануфактуры. Правление ежегодно выписывало субсидию в размере 10 тыс. руб. Оно не жалело средств на пополнение декораций и покупку стильной мебели, отчисляя на эти цели до 1 тыс. руб. в год. Как указывалось в отчете, с самого начала "постановки Зимнего театра более или менее соответствовали художественной правде", этого следовало придерживаться и в будущем. Но, увы, жизнь распорядилась иначе, вскоре он стал штабом революционных рабочих"102.

   В завершение очерка хотелось бы подвести некоторые итоги. Социальная политика Морозовых была весьма разнообразной. С развитием Никольской мануфактуры происходило постепенное увеличение отчислений на нужды рабочих за счет возрастания сумм валовой прибыли. Но в то же время Морозовы регулярно жертвовали личные средства в огромных размерах на благотворительные учреждения при фабриках. Таким образом, постоянно происходило перераспределение части отчужденной в пользу владельца прибыли, которая шла на поддержку социальных программ. Основными направлениями политики стало следующее:

• организация бесплатного медицинского обслуживания;
• обеспечение бесплатным жильем рабочих и служащих;

{46}

• организация социального страхования, призрение престарелых и сирот;
• обеспечение фабричных дешевыми и качественными продуктами питания и промышленными товарами;
• организация начального образования и профессионального обучения рабочих;
• просветительская деятельность, приобщение рабочих к светской культуре.

   Многие мероприятия Морозовых были нацелены на воспитание у рабочих уважительного отношения к фирме и их владельцам. Крупные фабриканты России делали свои первые шаги в направлении политики классового партнерства. Продуманный комплекс мероприятий, связанных с охраной здоровья и повышением качества жизни, стал частью предпринимательской стратегии Морозовых. В конечном итоге рабочие Товарищества Никольской мануфактуры оказались социально защищенными, и жизнь их за стенами фабрики была далеко не унылой.

Примечания

1  См.: Воронкова С.В. Социально-ориентированная деятельность российских фабрикантов в пользу рабочих на рубеже XIX-XX веков (источники и методы их изучения); Голикова С.В. Попечение владельцев о горнозаводских рабочих Урала в сфере здравоохранения (1800-1861); Куприянова Л.В. Проблема социального страхования и российские предприниматели; Назарова Н.В. Тверские Морозовы: к решению социальных вопросов на фабриках Товарищества Тверской мануфактуры; Полищук Н.С. Благотворительная деятельность фабрикантов в сфере просвещения и организации досуга рабочих (конец XIX-начало XX в.). А также доклады Канцевича Я.Г.(Польша), Киштымова А.Л.(Белоруссия) // Доклады научно-практической конференции "Предприниматели и рабочие: их взаимоотношения. Вторая половина XIX-начало XX веков". (Вторые Морозовские чтения). Ногинск-Богородск, 1996.

2  Поткина И.В. Предпринимательская стратегия Товарищества Никольской мануфактуры. Там же.

3  Центральный исторический архив г. Москвы (далее ЦИАМ). Ф. 342. Оп. 1. Д. 86. Л. 39.

4  Дементьев Е.М. (сост.). Врачебная помощь фабричным рабочим. СПб., 1899. С. I-III.

5  Там же. С. 8, 9; Полное собрание законов Российской империи (далее ПСЗ). 3 собр. 1884. Т. 4. № 43594а. Доп. к Т.41 2 собр.

6  Дементьев Е.М. Указ. соч. Гл. IV.

7  Там же. С. 37.

8  О выставке мануфактурных произведений в Москве в 1865 году. СПб., 1867. С. 33. См. также: Лачаева М.Ю. Приглашается вся Россия. Всероссийские промышленные выставки (XIX - начало XX в.). Петербург, Москва, провинции. М., 1997.

9  Мануфактура и фабрики торгового дома под фирмою "Савва Морозов с сыновьями". К всероссийской выставке 1870 г. М., 1870. С. 29, 33.

{58}

10  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 34. Л. 2, 2 об., 5, 5 об., 9 об; Товарищество Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" ко всероссийской промышленной и художественной выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде. М., 1896. С. 18, 20-31.

11  Дементьев Е.М. Указ. соч. С. 72.

12  Помощник Ф.О.Шехтеля. Вместе с ним участвовал в перестройке здания в Камергерском переулке для МХТ. 1900-1903 гг. - архитектор Никольской мануфактуры.

13  Лизунов В.С. Старообрядческая Палестина. (Из истории Орехово-Зуевского края). Орехово-Зуево, 1992. С. 124-124; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 3. Д. 812. Л. 130 об., 167 об., 178 об.; Там же. Оп. 6. Д. 76. Л. 7 об.; Там же. Ф. 51. Оп. 12. Д. 777. Л. 18 об.

14  Дементьев Е.М. Указ. соч. С. 82-83.

15  Там же. С. 88, 96.

16  Там же. С. 69.

17  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 30. Л. 4 об., 6 об.; Д. 76. Л. 4 об., 10.

18  Новосельский С.А. Очерк статистики населения, заболеваемости и медицинской помощи в России. СПб., 1912. С. 19.

19  ЦИАМ. Ф. 342 Оп. 6. Д. 59. Л. 5; Там же. Д. 62. Л. 7, 18; Д. 76. Л. 8 об.

20  Там же. Д. 76. Л. 6-7 об.

21  Там же. Д. 34. Л. 3 об.-4; Д. 76. Л. 2, 8.

22  Там же. Оп. 6. Д. 34. Л. 6 об. Подсчитано по: Д. 59.

23  Новосельский С.А. Указ. соч. С. 16; Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811-1913 гг.). Статистические очерки. М., 1956. С. 195.

24  Песков П.А. Фабричный быт Владимирской губернии. Отчет за 1882-1883 г. фабричного инспектора над занятиями малолетних рабочих. СПб., 1884. С. 124; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 59. Л. 4 об.; Д. 62. Л. 5; Д. 35 (подсчеты наши).

25  См.: Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей. 1860-1914. М., 1999. С. 404-406, 410, 412-413.

26  Дементьев Е.М. Указ. соч. С. 96.

27  Мануфактура и фабрики (1870). С. 41-42.

28  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 82. Л. 21 об.; Д. 77. Л. 9, 13, 15.

29  Там же. Д. 82. Л. 38; Банишев А.Н. По вехам истории. Очерк истории Городищенской отделочной фабрики. Ярославль. 1983. С. 11.

30  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 77. Л. 34 об., 36 об., 38 об., 40 об., 42 об.; Оп. 6. Д. 6. Л. 1, 15.

31  Там же. Ф. 342. Оп. 6. Д. 6. Л. 1, 9, 11-14, 18, 34-36; Д. 10. Л. 28, 31, 32.

32  Там же. Д. 6. Л. 1 об; Д. 10. Л. 3 об., 19, 19 об.

33  Подробнее см.: Кирьянов Ю.И. Жизненный уровень рабочих России (конец XIX - начало XX в.). М., 1979. С. 236-259.

34  Поткина И.В. Юзовский завод - первенец южной металлургии России // Экономическая история. Предпринимательство и предприниматели. М., 1999. С. 54-55.

35  Дома для рабочих на Парижской всемирной выставке 1900 г. // Зодчий. 1900. № 47, 50, 52; Букешин Гр. Дома для рабочих в Лондоне // Зодчий. 1902. № 23.

36  Россия на Всемирной выставке в Париже в 1900 г. СПб., 1900. С. 112.

{59}

37  ЦИАМ. Ф. 143. Оп. 1. Д. 227. Л. 7 об.; Ф. 342. Оп. 6. Д. 10. Л. 35; Оп. 7. Д. 20. Л. 1-6.

38  Государственный архив Российской Федерации. Ф. 102. 3-е Д. Д. 2. Ч. 3. 1885. Л. 78.

39  Отчет Общества для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности за 1894 год. М., 1895. С. 42.

40  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 1. Л. 4, 7, 7 об.

41  Воронов Н.И. Записки Николая Ираклиевича Воронова. О событиях Владимирской губернии. Владимир, 1907. С. 72.

42  Устав Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко". Б.м., б.г.; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 86. Д. 86. Л. 5.

43  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 77. Л. 4 об., 39 об. 74; Д. 86. Л. 19 об.; Д. 238. Л. 1 об.

44  Там же. Д. 339. Л. 12 об.

45  Там же. Оп. 2. Д. 67. Л. 1.

46  Там же. Л. 2-4; Ф. 143. Оп. 1. Д.101. Л. 6.

47  .Подробнее см.: Там же. Ф. 143. Оп. 1. Д. 101.

48  .Подсчитано по: Там же. Ф. 342. Оп. 7. Д. 42, 47. См. также: Д. 42. Л. 95.

49  .Там же. Оп. 7. Д. 55. Л. 102-104.

50  .Там же. Оп. 1. Д. 587. Л. 81.

51  .Там же. Д. 77. Л. 40 об.

52  Там же. Оп. 7. Д. 66 (подсчеты наши).

53  Подсчитано по: Там же. Д. 100.

54  См.: ПСЗ. 3 собр. Т. 23. Отд. 1. № 23060.

55  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 587. Л. 78 об.

56  См., напр.: Там же. Ф. 342. Оп. 3. Д. 1414.

57  Там же. Д. 422. Л. 92 об.

58  Там же. Оп. 4. Д. 278. Л. 117, 120, 124, 142, 147, 15; Оп. 1. Д. 77. Л. 74. См. также: Ф. 357. Оп. 1. Д. 169.

59  Там же. Оп. 1. Д. 587. Л. 27 об., 76 об.

60  Отчет больничной кассы при фабриках Т-ва Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" за второй 1915 год. Орехово, 1916. С. 4, 3, 6, 9, 10

61  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 587. Л. 27 об.; Оп. 4. Д. 278. Л. 100.

62  Там же. Оп. 1. Д. 82. Л. 13; Д. 86. Л. 8; Сведения о промышленных учреждениях Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко". К всероссийской выставке 1882 года. М., 1882. С. 28.

63  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 339. Л. 11 об.; Оп. 6. Д. 34. Л. 13, 13 об.; Д. 183. Л. 1-2; Товарищество Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" ко всемирной выставке в Чикаго 1893 года. М., 1893. С. 26.

64  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 77. Л. 50-58 об.; Д. 497. Л. 96; Оп. 6. Д. 183. Л. 1-1 об.; Ф. 357. Оп. 1. Д. 170. Л. 15, 16.

65  Сведения о промышленных учреждениях (1882). С. 27; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 77. Л. 74; Оп. 6. Д. 34. Л. 11 об.-12 об.; Д. 62. Л. 10.

66  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 193. Л. 6-8.

67  Подсчитано по: Сведения о промышленных учреждениях (1882). С. 32; Товарищество Никольской мануфактуры (1896). С. 38.

68  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 195. Л. 8, 18, 45; Там же. Д. 198. Л. 1, 2, 4, 5.

{60}

69  Там же. Д. 239. Л. 1-9.

70  Сведения о промышленных учреждениях (1882). С. 22-23; См. также: Кирьянов Ю.И. Указ. соч. С. 181.

71  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 245. Л. 1-2; ГАРФ. Ф. 102. 3-е Д. Д. 2. Ч. 3. 1885. Л. 77 об.

72  Устав Общества потребителей при фабриках Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко". Владимир, 1890. §§ 1, 4, 14, 18.

73  Там же. Баланс Общества потребителей на 1 апреля 1890 г.; Товарищество Никольской мануфактуры (1896). С. 39; Отчет и баланс Общества потребителей при фабриках Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын Ко" за 1908-1909 операционный год. Б.г., б.м. С. 5.

74  Алешина Т.С. К истории производства готового платья в Москве в середине XIX - начале XX в. // Материалы и исследования по истории России периода капитализма. Труды Исторического музея. М., 1988. Вып. 67. С. 138, 143, 144.

75  Отчет и баланс Общества потребителей при фабриках Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" за 1913-1914 операционный год. Б.м., б.г. С. 3.

76  См.: Kanter R.M. On the Frontiers of Management. Harvard, 1997. P. 176-178.

77  Отчет и баланс Общества потребителей за 1913-1914 г. С. 4.

78  Особые журналы Совета министров царской России. 1906 год. М., 1982. С. 167-172.

79  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 101. Л. 192.

80  Аристов И.В. Никольское начальное училище при фабриках Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко". Орехово, 1906. С. 1, 63; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 86. Л. 114, 117; Д. 339. Л. 12.

81  Аристов И.В. Указ. соч. С. 63-65; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 82. Л. 4; Ф. 357. Оп. 1. Д. 17. Л. 21 об., 56 об.

82  Аристов И.В. Указ. соч. С. 2; Товарищество Никольской мануфактуры (1896). С. 36; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 86. Л. 39 об., 41 об.

83  Аристов И.В. Указ. соч. С. 64, 65, 67.

84  Там же. С. 4; Сведения о промышленных учреждениях (1882). С. 29; Ч.М.Йоксимович. Мануфактурная промышленность в прошлом и настоящем. М., 1917. Т. 1. С. 10-11.

85  Товарищество Никольской мануфактуры (1896). С. 36.

86  Отчет о деятельности Московского прядильно-ткацкого училища при Обществе для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности за десятилетие 1901-1911 гг. М., 1912. С. 77-93; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 3. Д. 812. Л. 143 об.

87  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 158. Л. 3. См. также: Д. 159-161, 164-170; Оп. 7. Д. 104; Аристов И.В. Указ. соч. С. 7, 65.

88  Аристов И.В. Указ. соч. С. 46; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 146, 163. См. также. Д. 168. Л. 5 об.; Д. 169. Л. 4.

89  Аристов И.В. Указ. соч. С. 63, 64, 84; Положение народного образования во Владимирской губернии по исследованию 1910 года. (К первому общеземскому съезду по народному образованию). Владимир, 1911. Вып. 1. С. XII, 66; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 155. Л. 2; Д. 170. Л. 4.

90  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 339. Л. 12; Аристов И.В. Указ. соч. С. 7, 85.

{61}

91  Положение народного образования во Владимирской губернии. Вып. 1. С. II, V, VI, 11, 63, 68; Аристов И.В. Указ. соч. С. 64.

92  Особые журналы Совета министров. 1906 год. С. 197; Положение народного образования во Владимирской губернии. Вып. 2. С. 21, 23; ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 6. Д. 167. Л. 23 об., 24 об.; Д. 170. Л. 2 об., 3 об., 9 об.

93  Аристов И.В. Указ. соч. С. 56-58, 76; Положение народного образования во Владимирской губернии. Вып. 2. С. 24.

94  Аристов И.В. Указ. соч. С. 59, 74.

95  Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 239.14.13. Л. 1.

96  Сведения о промышленных учреждениях (1882). С. 31; Товарищество Никольской мануфактуры (1896). С. 37.

97  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 4. Д. 278. Л. 237; Оп. 6. Д. 6. Л. 26; Ф. 51. Оп. 10. Д. 777. Л. 41; Лизунов В.С. Указ. соч. С. 125.

98  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 3. Д. 635. Л. 1-24; Оп. 1. Д. 77. Л. 41.

99  Там же. Оп. 1. Д. 739а. Л. 1, 1 об.; Д. 745; Оп. 4. Д. 278. Л. 198.

100  Лизунов В.С. Указ. соч. С. 125; Морозова Т.П. Савва Тимофеевич Морозов и общедоступный театр // Труды первой научно-практической конференции Морозовы и их роль в истории России ("Морозовские чтения"). Ногинск, 1996. С. 92.

101  ЦИАМ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 785. Л. 2, 13, 22.

102  Там же. Л. 13 об., 14, 14 об; Лизунов В.С. Указ. соч. С. 123.