 |
 |
|
|
Историки - неусидчивые люди. Им хочется не только все узнать, но и увидеть своими глазами. Поэтому среди нас немало любителей путешествий. В какие только уголки света не заносит наших студентов. Рубрика "Записки путешественника" - о любопытных и познавательных поездках студентов-историков.
Полагаю, очень немногие люди в Москве могут похвастаться своим знакомством с этой страной, а в силу последних событий вряд ли туда скоро двинутся массы отдыхающих. Автор же этих строк может с гордостью заявить, что приоткрыл для себя завесу тайны над этой terra incognita, предприняв в далеком уже 2006 году двухдневное "рождественское" путешествие по Абхазии автобусом из Краснодара. То, что я там увидел, навело меня на размышления, с коими я и хотел бы сейчас познакомить читателей путем пусть непоследовательных, но ярких зарисовок из того путешествия. Быть может, еще чье-нибудь сердце проникнется не только болью и печалью, но и гордостью за свободную страну и вольный народ гор...
Итак, вспоминается мне абхазская граница сразу за Адлером... Кажется, она состоит лишь из зеленой будки, шлагбаума, одного пограничника и одной же собаки. Первый лениво проверил наши паспорта, а вторая так же лениво обнюхала наши сумки. Вот и вся процедура. За шлагбаумом же открывалось огромное поле бежевого цвета, цвета земли в январе (а зимы там бесснежные). Пустота, апатия, покой, сотовый не берет... Настоящая Азия, лишь шевелится вдалеке рынок с мандаринами – гордостью Абхазии по зиме.
Вообще надо сказать, что в стране с падением советской власти производство встало: мандарины, фейхоа, специи, чача (самогон местный), четки и сувениры – вот и все, что здесь производят. Разруха и запущенность, да еще и среди руин со следами артобстрелов. Разрушенных зданий по стране очень много, непонятно одно: неужели нельзя было за пятнадцать лет (ведь война закончилась в 93-м) хотя бы снести весь этот ужас? Нет – нет денег в стране, да и желания особого, видимо...
Соответственно, весь абхазский туризм развивается на осколках того, что сохранилось после войны. Жили мы, к примеру, в санатории "Амра". Это величественное здание с колоннами, в котором свою последнюю зиму 1952-53 гг. провел сам Сталин. Мне довелось даже постоять на его личном балконе с чудесным видом на море и парк санатория. Только трубку, разумеется, я не курил, но единение с историей в этом месте полное.
Парк, кстати, Вождя бы огорчил. Не природой – огромные пальмы, шикарные даже зимой магнолии, самшит и лавровишня остались прежними. Но парк жутко запущен, и вся эта южная природа растет по собственному желанию и разрушает постепенно асфальт дорожек и статуи советской эпохи, среди которых мне чаще всего удавалось отыскать "девушку с веслом".
Сервис в абхазских кафе, мягко говоря, ненавязчив: побитая разномастная посуда, приготовление обеда за час, не меньше, дефицит вилок, все это приправлено кавказской гордостью, не позволяющей им, видать, быть достойным обслуживающим персоналом. И еще темперамент: за обедом в Пицунде к нам с мамой (а ездил я с ней) подсел средних лет абхаз и начал... ну, не приставать, но настойчиво ее приглашать на вечер куда-то к себе. Тут я, пользуясь правом мужчины, вспомнил, что имею право сказать: "Извините, мама сегодня со мной". На что получил закономерный ответ: "Извини, дорогой, удачи вам!" М-да, вот он, Кавказ...
Ну да ладно. Вспоминается мне наш приезд в Гагру: первое, что мы увидели, высадившись из автобуса, был огромный разрушенный универмаг "Гагра". Он с шиком открылся в 1989-м, а после войны встал навеки. Что характерно: экскурсовод с гордостью (!) показывала нам эти пусть величественные, но все же руины! И здесь все то же запустение, осложненное отсутствием на улицах прохожих, редкостью машин, блеклыми красками зимних гор. Не то комендантский час, не то мертвый город.
Жизнь теплилась лишь в ста-рой церкви X века, суровом каменном здании с узкими окнами, да на бывшей танцплощадке гагрского центрального пляжа (на ней, кстати, снимали эпизод "Зимнего вечера в Гаграх") вертелось несколько молодых абхазов. От нас молодежь резко шарахнулась в сторону. Экскурсовод объяснила: в Абхазии не приняты яркие цвета в одежде, а все субкультуры (панки, эмо, готы) из страны "выжиты". Забавно, думал я, поправляя ирокез, действительно Азия, никакого плюрализма...
Вспоминается еще орган в древнем храме Пицунды, тоже X век. К сожалению, не играющий за отсутствием самого органиста. На рояле, стоящем здесь же на сцене, смотритель храма взял несколько неумелых аккордов. Но даже их хватило, чтобы оценить великолепную акустику: как же здесь прозвучит орган!..
Всё же красота не умирает среди руин: это и величественный Новоафонский мужской монастырь, вновь действующий с 2000 года. Его желто-красные стены – самые яркие цвета во всей Абхазии, кажется. Это и рукотворный водопад, вырубленный трудолюбивыми монахами еще в XIX веке. Правда, близко к нему подходить запрещено: как я понял, за ним находится "стратегический объект". Война напоминает о себе. Если б я знал, как скоро она придет в эти края вновь...
Запущенный Гагрский городской парк все же прекрасен: на фоне спокойного на удивление зимнего моря прямо вдоль гравиевой дорожки растут... кокосовые пальмы! Небольшие, в человеческий рост. И кокосы на них размером с грецкий орех. И все же я почувствовал детскую радость, срывая своей рукой "кокосы", которые до сих пор лежат у меня дома в Краснодаре на память...
А еще в Пицунде я встретился с творениями самого Зураба Церетели, который начинал там свой творческий путь. Его выложенные мозаикой детские площадки еще не несут, слава Богу, того пафоса, что видим мы в его московских творениях. Так, что-то милое, детское, в желто-голубых тонах. Ему же принадлежит и символ курорта Пицунды – скульптурное изображение юноши, девушки и дельфина, прыгающих в воду. Скульптура эта стоит на пляже в следах бомбежек, разводах грязи (!), в бассейне ее нет воды, и все же в ней есть что-то величественное, как и в 20-ти этажных заброшенных корпусах санаториев вдоль побережья.
Во всей этой красивой апатии и разрухе есть один светлый мазок: это арка на входе в Гагрский парк, отреставрированная в 2000 году совместно с российскими специалистами к юбилею города. Хрупкая, нежного бело-розового цвета. Хотя за ней стоит жутко неухоженный парк, стоит эта арка, совместное русско-абхазское творение, как символ красоты этой земли, дружбы двух народов и надежды на лучшее для несломленных войной людей и прекрасной земли, имя которой Абхазия, земли прекрасной и всегда свободной... Ω
По Абхазии путешествовал
Святослав Гриценко.
