Царскому правительству в модернизации общества всегда помогали винные доходы, не иссякающие в русском бюджете (в 1904 г. они составляли 27%). Огромные убытки понесла казна в результате революционных событий 1905-1907 г.г., которые были связаны не только с усилиями властей прекратить любыми доступными методами эскалацию политического кризиса, но и с революционными методами, применяемыми группами населения, недовольных существовавшим государственным строем. Самыми распространенными методами борьбы большинства политических организаций являлись, так называемые, “экспроприации”. Более остальных в подрыве экономических основ царизма преуспели эсеры, направлявшие особые усилия на добывание денег в России. По подсчетам Министерства финансов только до середины 1906 г. по всей России эсерами было экспроприировано около 7 млн. руб. [¹]. Экспроприации удачно проходили в провинции, где не всегда наблюдалось ужесточение полицейского режима. Пензенскую губернию захлестнула волна грабежей казенных винных лавок и сборщиков казенных денег, так как в лавках скапливались достаточно солидные суммы, забираемые раз в неделю, и эти казенные объекты не имели посторонней охраны, а содержателям и сборщикам запрещалось иметь оружие. С августа по октябрь 1906 г. в губернии было зафиксировано 159 случаев таких ограблений. За это время было экспроприировано 59516 руб. [²]. Возраст преступников колебался от 15 до 25 лет. Молодежь привлекали культ револьвера и героический ореол грабителей, непоколебимая верность революции, партии, товарищам. Многие приходили вследствие экономических тягот и нищеты. В качестве обвиняемых, чаще всего фигурировали крестьяне. В грабеже одной казенной лавки участвовало от 2 до 20 человек. К примеру: “...на лавку напали 2 человека - старшему на вид года 22, младшему - 15 лет. ... мальчик, подойдя к окну решетки подал две монета по 10 коп. спросил полбутылки вина, продавец сказала, что этих денег мало, он сказал: дайте “шкалик”... в это время старший угрожая револьвером потребовал - отдай деньги или дай бутылку вина...” [³]. В результате этого налета казна лишилась 93 рублей. Количество таких мелких экспроприаций по всей империи было так велико, что уже этим они наносили огромный ущерб государству. Как показывают судебно-следственные документы, грабежи сопровождались поджогами, убийствами продавцов, а, чаще, присвоением спиртных напитков. К примеру, в кассовой книге была сделана запись: “деньги - 645 руб. взяты партией социалистов - революционеров, бумага о экспроприации будет послана в Акцизное управление; взята бутылка вина и четверть 95 градусного спирта для натирания ног” [⁴]. Часто спирт использовался не на цели, указываемые в “документах отчетности” революционеров, а по прямому его назначению, в качестве вдохновляющего средства. Местные власти видели только один метод борьбы с грабежами - введение караулов за деньги, собранные на эти цели с местных жителей. Но они не учли один немаловажный факт, что после 1905 г. экспроприация стала частью повседневной жизни россиян, ее нормой, а не аномалией. При обращении полиции для помощи в розыске преступников к крестьянам, блюстители порядка получали ответ: “... у казны денег много и особенно беспокоиться не о чем”. Население часто укрывало преступников, и численность боевых дружин подтверждает данный факт. По показаниям одного из задержанных, в августе 1906г. в лесах вокруг г. Пензы скрывалось 15 вооруженных отрядов и до 200 дружинников, ожидающих оружия [⁵]. Ожидание оружия могло затянуться надолго, так как хищение партийных денег было настолько распространено среди рядовых экстремистов, что лидеры вынуждены были признать эту проблему публично и применять меры для борьбы с этим явлением.

Судебные преследования набирали силу, а революция отступала! Восстановить абсолютный покой и порядок правительству не удалось и к 1910 г, а через несколько лет на политическом небосклоне “лидерство” эсеров сменилось большевиками. Многомерные социальные конфликты, под воздействием мировой войны, вновь обострились и ввергли страну в революцию 1917 г., в которой светлая вера во всеобщее счастье окончательно была вытеснена идеей “грабь награбленное”. Новая волна экспроприаций вновь коснулась казенной винной монополии, но уже в другом ракурсе. Известно, что с началом мобилизации летом 1914 г. правительство практически ввело “сухой закон”, запретив населению употреблять спиртные напитки, и, лишив революционеров возможности пополнения партийных касс казенными деньгами. Однако повсеместно были сохранены склады с казенным спиртом, необходимым правительству для военной операции, вызывавшие у населения, вожделеющего алкоголь, зависть.

С началом Октябрьского переворота в повседневную жизнь россиян вошло новое явление - “пьяные погромы”. Не только в столицах, но и в провинции администрация не могла найти методов для остановки варварских разграблений, так как, призванные к охране военные, первыми начали посягать на вверенные им ценности: “26 ноября толпа солдат, охранявших казенный винный склад в г. Саранске потребовала у заведующего складом выдавать вознаграждение за охрану не деньгами, а спиртом. Не дожидаясь решения властей, начальник караула решил выдавать ежедневно по полбутылки водки на человека. 29 ноября склад начали громить и разграблять уже не только солдаты, но и крестьяне окружных деревень, а 30 ноября с этим остовом царского имущества было покончено - все сгорело... все разграблено” [⁶]. Для предотвращения пьяного разбоя Пензенский временный революционный штаб и Акцизное Управление 21 декабря 1917 года приняли решение уничтожить весь спирт, хранящийся на казенных складах и частных винокуренных заводах, так как не могли никак повлиять на массовое сознание и остановить пьяный разгул, сохранив спирт. Но реализовать в жизнь, это решение не дал народ, постановивший на сельских сходах не допустить уничтожение спирта, внеся свое предложение - распродать его. Мелкие вооруженные команды Советов не смогли противостоять толпе. Только к середине 1918 г. в Пензенской губернии удалось остановить волну анархии. Однако не “железная рука диктатуры пролетариата, восстановившая революционный порядок в столицах” [⁷] смогла остановить буйство народа в провинции. Беспорядки закончились, когда иссяк “пьянящий источник”! На запрос Управляющего Акцизными сборами РСФСР в отчете зафиксировано: из 4 казенных винных складов, существовавших в Пензенской губернии, два сгорело, два полностью были разграблены; из 109 винокуренных заводов три сгорели дотла, остальные подверглись не только разграблению хранившегося спирта, но и имеющегося оборудования. Подсчитать ущерб, нанесенный народными волнениями, оказалось не возможно [⁸]. Пока центральные органы власти пыталась сформулировать свое отношение к продаже алкоголя, местные власти, дабы не обременять себя дополнительными объектами, требующими охраны, приняли решение избавиться от оставшихся, не разграбленных, запасов вина, распродав его по цене 50 рублей за ведро. Несмотря на то, что цена была более, чем в пять раз выше монопольной, население так активно стало раскупать вожделенный напиток, что пришлось установить максимальную норму продажи, не более одного ведра на каждого едока в семье [⁹].