Назаров Илья Анатольевич

Московский государственный университет им. М.В.Ломоносва

Вряд ли будет ошибкой утверждение, что почти весь двадцатый век прошёл для России под знаменем “марксистской” идеологии. Не одно поколение выросло на трудах классиков марксизма-ленинизма, проникавшего во все без исключения сферы жизни советских граждан. Ни одна научная работа не обходилась без ссылок на “великую троицу революционеров”, а в 30 - 50-е годы к ним добавился ещё и Сталин.

Итак, области применения марксизма не ограничивались никакими рамками. Если в исторической науке дискуссии по поводу применения марксистско-ленинской методологии не стихают и по сей день, то в языкознании марксистская концепция была незаслуженно списана со счетов. Поэтому мы решили обратиться к языкознанию и по-новому взглянуть на проблему марксизма в языкознании. Нас будет интересовать то, насколько соответствовали марксизму теории Марра и Сталина. Для этого мы рассмотрим два вопроса: классовое происхождение звуковой речи и формационное изменение языка.

Мы явно повторимся, если скажем, что марксизму подчинялись буквально все сферы научного и ненаучного познания. И всё же, как оказалось, в 20 - 30-е годы в сфере языкознания не существовало определённого правила, догмы, которой следовало держаться. Да и у Маркса было трудно найти что-нибудь по данной проблеме.

И в это самое время появились несколько творений Марра, в которых учёный изложил основные положения и доказательства “яфетической теории”, или “нового учения о языке”. Здесь есть два момента - идеологическая подоплёка концепции и научное её подтверждение. Фиксируя различия в речевом и лексическом составе языков с течением времени, Марр решил, что язык являлся надстроечной категорией, то есть достаточно часто меняющейся в зависимости от перехода от одной социально-экономической формации к другой: лингвист считал, что языковые формы и их фонетический облик “вытекает из общественного строя, его надстроечных миров, а через них и из экономики”. Таким образом, идеологическая сторона нового учения была выдержана в духе марксизма. Однако ни Маркс, ни Энгельс не писали ничего подобного в своих бессмертных работах. Марр просто использовал марксистскую терминологию для обоснования собственной гипотезы.

Однако не будем углубляться в дебри лингвистических построений учёного, а обратимся к его разработкам в области развития языков во времени.

Марр полагал, что “язык был классовый с момента его возникновения, с момента возникновения звукового языка, это был язык класса, завладевшего всеми орудиями производства тех эпох, в том числе и магиею-производством”. Очень важное уточнение, потому что тогда, согласно мнению учёного, звуковая речь появилась в рабовладельческом обществе, так как в предшествовавшую ему первобытнообщинную формацию классов не существовало.

Теперь возникает резонный вопрос, который почему-то не интересовал исследователей творчества Марра: существовал ли язык в доклассовую эпоху? Попытаемся ответить на него, используя исследования Марра.

Тогда становятся непонятными рассуждения Марра о том, что язык, сознание и мышление неразделимы и возникли одновременно. Какую же речь имел в виду лингвист? Если ручную, то тогда мы вынуждены признать, что Марр искренне верил в “сознательность” человекообразных обезьян. Если звуковую, то тогда получается, что первобытнообщинный период в истории человечества был бессознательным. Однако здесь спешу оговориться, что теория “классовости” языка не поддерживалась будущими языковедами-марксистами.

Не поддержал её и Сталин, который лишь через 16 лет после смерти Марра написал свою работу “Марксизм и вопросы языкознания”, в которой он подверг уничтожающей критике построения лингвиста.

Итак, следует признать, что Сталин сотоварищи были правы в том, что языковые законы не подчиняются смене формаций, а зависят от других социокультурных факторов.

Рассмотрим второе одиозное положение теории Марра о “классовости” языков. Эта проблема вытекает из первого вопроса и заслуживает пристального внимания.

Здесь ошибки присутствуют у обоих исследователей. Как мы уже отмечали, лингвист был уверен в классовом происхождении языков, которое он доказал диалектическим путём. Сталин же, напротив, полагал, что языки появились в доклассовую эпоху и незначительно менялись из века в век. А уж о более поздних классовых различиях в языке и речи не могло быть, так как грамматический строй языка не мог зависеть от социального положения. Марр же убедительно доказал, что как в древние времена, так и в наше время существуют подчас даже глубокие отличия в стиле речи, в лексическом её наполнении между привилегированным и порабощённым населением в древности и между образованной элитой общества и людьми, занимающимися в основном физическим трудом, в современном мире.

Историческое развитие языка отнюдь не совпадало с развитием человечества в экономическом отношении. Однако языки всегда были классовыми по своей сути из-за того, что у привилегированных групп населения было больше возможностей стать грамотными людьми. Рабочие же и крестьяне либо не допускались до учебных заведений, либо, в большинстве своём, не питали никакой охоты к учению.

Итак, из этого следует, что пока не образовалась прослойка населения, которая не занималась физическим трудом, язык был един для всех. И всё же нельзя с уверенностью сказать, был ли язык классовым с момента его возникновения или же он появился в доклассовый период, - здесь вступают в спор две идеологии: сталинская и “яфетическая”. Очевидно, что Марр опирался, прежде всего, на труды Маркса-Энгельса, когда писал о “классовости” языков. Ведь Маркс - основоположник теории формаций - не видел ничего плохого в капиталистическом строе, но рассматривал его как необходимую фазу в развитии общества при переходе к коммунизму. А негативное отношение к буржуазии и капитализму стало активно насаждаться большевиками.

Мы видим, что материализация языкотворческих процессов Марра оказалась несостоятельной. Точка зрения Сталина была определённо ближе по духу к марксизму-ленинизму, в то время как ценность научных работ Марра в области языкознания не идёт ни в какое сравнение с творениями вождя.

Тем не менее яфетидология во многом подготовила почву для будущих исследований в языкознании, в особенности, для поиска общего ядра для индоевропейских языков. Последователи Марра пересмотрели и скорректировали многие положения учёного, взяв, как это обычно бывает, самое полезное - большой этнолингвистический материал и интересные гипотезы.