(Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова)

Как представляется, при интерпретации образа Хуфу в “Сказках...” следует учесть несколько моментов, связанных с наблюдениями как над данным текстом, так и над некоторыми иными источниками. Прежде всего, несмотря на сложность своей структуры, “Сказки...” - это целостное произведение, единое как по своей литературной композиции [4, 24], так и по концепции. Несколько “знаковых” фраз “Сказок...” обнаруживают их явное концептуальное сходство с другими текстами среднеегипетской литературы, исходящими из того, что легитимная “царственность” является “должностью” (IX.11, 25: iAt mnxt; cf. P.Erm.1116A.116: iAwt mnxt pw nsyt), налагаемой на правителя его отцом - верховным божеством, - и предполагает ответственность ее носителя перед богом за соблюдение им определенных стандартов “праведности” (mAat; P.Erm.1116A.45, 47 et passim; P.Leid.I.344rec.12.12-13; Peas. passim) по отношению к своим подданным, “пасомым” богом (VIII.17: awt Spst; cf. P.Erm.1116A.130-131: awt nTr; P.Leid.I.344rec.12.1: iw Dd.tw m[i]niw pw n bw nb; cf. id.12.14) [1]. Наличие важнейших составляющих этой концепции в тексте “Сказок...”, с одной стороны, позволяет датировать временем ее наибольшего распространения, т.е. I Переходным периодом (ок. XXII-XXI вв. до н.э.), само создание данного произведения в его вероятном наиболее раннем варианте и, с другой стороны, создает основу для интерпретации его конкретных эпизодов. Наилучшим образом отношение создателя “Сказок...” к фараону Хуфу раскрывается как раз в уже упоминавшемся эпизоде с приказом царя оживить обезглавленного преступника. Призванный к Хуфу кудесник Джеди отказывается сделать это, ссылаясь не на свое неумение, а на недопустимость подобных “экспериментов” над людьми - “благородной паствой” бога, - вытекающую, очевидно, из норм mAat; тем самым читателю “Сказок...” становится ясно, что Хуфу, наделенный в силу своего статуса способностью постигать mAat более безошибочно, чем кто бы то ни было из его подданных (cf. P.Leid.I.344rec.12.12: Hw siA mAat Hna.k...), готов преступить ее нормы ради собственного развлечения, а восприятие подобного правителя в качестве благого оказывется исключенным.

Не менее существенно и предсказание о смене династии Хуфу после царствований его сына и внука новым царским домом, которое возвещает царю кудесник Джеди. Вопреки мнению Х.Гёдике, по существу, увидевшего в этом предсказании лишь мотив неотвратимости божественного плана, с которым приходится смириться даже царю [4, 28 ff.], нам представляется более вероятным, что смена династии оказывается карой, ниспосланной царю (хотя и не непосредственно, а лишь в лице его потомков) за его отступления от mAat. Предопределенность троих детей Реджедет к “благодетельной обязанности” царской власти вытекает прежде всего из их рождения от сакрального брака (близости верховного солнечного божества Ра с их матерью), о чем вполне отчетливо говорится в тексте “Сказок...” (IX.10; о божественной золотой плоти этих детей см: X.11, 18-19, 25-26) [2, 368]. Согласно египетским религиозно-идеологическим представлениям по крайней мере с рубежа III-II тыс. до н.э., подобным образом рождался каждый легитимный фараон; таким образом, в “Сказках...” речь в неявной форме идет о том, что в третьем поколении потомков Хуфу бог Ра был намерен прекратить удостаивать близости с собой женщин царского дома и, соответственно, лишить этот дом прав на власть. Очевидно, что подобное намерение верховного бога находилось целиком и полностью в его власти и могло быть обосновано лишь вескими причинами. В связи с этим стоит обратить внимание на фрагменты “Демотической хроники” (IV в. до н.э.), утверждающих, что степень соблюдения царями “закона” (демот. hp - понятие, аналогичное среднеегип. mAat) прямо отражается на судьбе их сыновей (P.dem.Bibl.Nat.215 rec.IV.12), в том числе определяя возможность (id. III.18-19) или невозможность (id. III.20-21) наследования ими власти их отцов [5, 66], т.е., с догматической точки зрения, их рождения от сакрального брака. Трудно сказать, считал ли автор папируса Весткар, что преемники Хуфу продолжили его жестокости (ср. со сведениями греческих авторов о сыне Хуфу Хафра/Х(К)ефрене: Herod.II.127; Diod.I.64.5) или же что после царствования его внука династию постигла расплата за дела его одного; однако, на наш взгляд, отстранение династии Хуфу от власти представлено в “Сказках...” в неявной форме в качестве такого же наказания свыше, о котором применительно к царям IV в. до н.э. несравненно более открыто говорится в “Демотической хронике”.

[3] Erman A. Die Märchen des Papyrus Westcar. Bd. I-II. B., 1890.

[4] Goedicke H. Thoughts about the Papurus Westcar // Zeitschrift für ägyptische Spräche und Altertumskunde. 1993. Bd. 120.