М. В. Дурново

Сочинения римских юристов содержат значительный объем сведений о хозяйственной деятельности и правовом положении рабов-управляющих, занятых в такой особой сфере общественного производства, которая находится как бы на пересечении сфер торговли и транспорта (обеспечения перевозок), а именно — в судоходстве. В качестве основного вида предприятия в данной сфере деятельности выступает не что иное, как грузовой или пассажирский корабль. Таким образом, нам следует обратиться к изучению такой фигуры, как управляющий кораблем, который в юридических памятниках известен под именем magister navis. Особое внимание, на наш взгляд, при рассмотрении этого вопроса следует обратить на специфику правового положения magister navis по сравнению с правовым статусом управляющих, занятых в смежных отраслях и сферах производства — в торговле и сфере услуг (инститоры).

Определение magister navis, хотя и довольно расплывчатое, дает Ульпиан: “Magistrum navis accipere debemus, cui totius navis cura mandata est” (“Управляющим кораблем следует считать того, кому поручена забота обо всем корабле”) (D. 14, 1, 1, 1). Видимо, Ульпиан имеет в виду, что объектом деятельности управляющего является весь корабль как некое целое в отличие от предмета обязанностей технического персонала (команды), каждый член которого “обслуживает” лишь какую-либо часть судна. Заметим, что под кораблем юристы понимали и морское судно, и речное, и то, которое ходит по озеру, и даже плот (D. 14, 1, 1, 6). Деятельность magister navis определялась той praepositio (“назначением”), которую он получал от судовладельца, и могла заключаться в сдаче корабля в аренду для перевозки товаров (ad merces) или пассажиров (vectoribus conducendis), что предполагало заключение контракта locatio-conductio rei; в покупке снастей для корабля (контракт emptio-venditio); praepositio управляющего кораблем могла также предполагать самостоятельно осуществляемую им покупку и продажу товаров, перевозимых на корабле (D. 14, 1, 1, 3). В силу других praepositiones управляющий мог быть назначен ответственным за починку корабля, предполагающую расходование средств или заключение договора (si quid reficiendae navis causa contractum vel impensum est; вероятно, имеется в виду договор найма рабочей силы для проведения необходимых работ по починке, т. е. locatio-conductio operarum), а также за выплату членам команды заработной платы, положенной им по договору о найме (si quid nautae operarum nomine petent) (D. 14, 1, 1, 7). Magister navis мог быть назначен ответственным за взимание провозной платы (D. 14, 1, 1, 12).

Как видим, деятельность magister navis как менеджера в сфере водного транспорта (и отчасти торговли) была нацелена в первую очередь на заключение различных видов сделок. Это в конечном счете и определяло правовой статус управляющего кораблем.

Magister navis обязывал хозяина корабля in solidum, т. е. по сделкам, заключенным этим управляющим, судовладелец отвечал всем своим имуществом (хозяин корабля назывался юристами exercitor, а иск, вчиняемый против него — actio exercitoria). Magister navis мог быть и свободным, и рабом, как собственным рабом хозяина, так и чужим (D. 14, 1, 1, 4). Полная ответственность хозяина строго ограничивалась рамками praepositio, данной управляющему кораблем (D. 14, 1, 1, 7). Если, например, управляющий назначен для того, чтобы взимать провозную плату, то сдача корабля в аренду этим управляющим не может повлечь за собой ответственности хозяина, и наоборот. Praepositio управляющего могла быть очень узкой: возможно было даже назначение его только для сдачи корабля, на котором должны были перевозиться товары определенного рода, например, только горох и пенька — за остальное хозяин не отвечал. Praepositio управляющего могла быть также естественно ограничена самим видом корабля, за который он отвечал: был он только пассажирским или мог ходить только по рекам и т. п. (D. 14, 1, 1, 12). Magister navis был также уполномочен на заем, если он брал взаймы для того дела, которое входило в его praepositio (D. 14, 1, 1, 8). Хозяин мог назначить нескольких magistri navis, разделив между ними менеджерские обязанности: например, один из них был уполномочен сдавать судно в аренду, а другой — взимать провозную плату. В этом случае каждый из назначенных, естественно, обязывал хозяина в соответствии со своей praepositio (D. 14, 1, 1, 13). Однако он мог и не разделять их функции, так что один ничего не мог делать без другого (ne alter sine altero quid gerat) (D. 14, 1, 1, 14).

В целом рамки praepositio управляющего кораблем представляются более узкими, а регламентация была более строгой, чем у инститора, управляющего торговым предприятием (лавкой). Это различие связано прежде всего с различием в самом характере деятельности, которой занимались эти менеджеры, с тем, что им было поручено заведовать разными видами имущества хозяина. Деятельность инститора, заведовавшего лавкой, легче было проконтролировать, так как он постоянно находился при своем предприятии в отличие от управляющего кораблем, мобильность которого была гораздо выше. Это и послужило причиной того, что контроль над его деятельностью и ограничение ее рамками praepositio были более строгими.

Сам судовладелец (exercitor) мог иметь статус подвластного, т. е. быть рабом или подвластным сыном (D. 14, 1, 1, 16), более того — он мог быть даже викарием (D. 14, 1, 1, 22). В этом случае назначенный им magister navis обязывал хозяина раба-судовладельца in solidum, если этот раб владел кораблем по его воле: “Si is, qui navem exercuerit, in aliena potestate erit eiusque voluntate navem exercuerit, quod cum magistro eius gestum erit, in eum, in cuius potestate is erit qui navem exercuerit, iudicium datur” (D. 14, 1, 1, 19). В этом проявляется принципиальное отличие статуса управляющего кораблем от статуса инститора, так как последний в подобном случае не обязывал господина хозяина предприятия in solidum вследствие того, что хозяин предприятия (например, лавки-таберны), являясь рабом, обыкновенно обладал этой таберной в качестве своего пекулия, а это означало, что господину раба-табернария мог быть вчинен только иск о разделе имущества (actio tributoria), сходный с иском о пекулии и обязывающий господина только в размере пекулия этого раба (D. 14, 1, 1, 20). Корабль же, судя по всему, не принято было предоставлять рабу в качестве пекулия, и если господин раба изъявлял желание предать распоряжение им своему рабу, то последний, считаясь судовладельцем (exercitor), обязывал своего господина в полном объеме, в том числе и по сделкам, заключенным его управляющим (magister navis).

Причину данного положения вещей сами юристы объясняли особой значимостью судоходства для всего государства в целом: “Ex voluntate in solidum tenentur qui habent in potestate exercitorem, quia ad summam rem publicam navium exercitio pertinet” (“При изъявлении воли отвечают в полном объеме те, кто имеет в своей власти судовладельца, так как обладание судами входит в сферу государственных интересов”) (D. 14, 1, 1, 20). Однако толковать эту фразу можно по-разному. А. Вакке, например, полагает, что отнесенность данной хозяйственной сферы к общегосударственным интересам предполагает поощрение ее развития за счет предоставления большей платежеспособности подвластным судовладельцам, так как они могут рассчитывать не только на средства, находящиеся в их пекулии, но и на средства их господина [1]. Однако, на наш взгляд, причину следует искать в том, что предоставление корабля рабу в качестве пекулия не было принято среди рабовладельцев, так как управляющего кораблем, как уже отмечалось выше, было сложнее контролировать: предоставив рабу корабль в качестве пекулия, ни сам его хозяин, ни общество в целом не могли быть уверены в том, что этот раб не использует предоставленное ему имущество им во вред. Поэтому и стало необходимым сохранить полную ответственность господина, переложив на него заботу об этом. Это впоследствии и было переосмыслено юристами как принадлежность судоходства к тем сферам, которые затрагивают интересы всего общества.

С этими же обстоятельствами, думается, связано и еще одно существенное отличие положения управляющего кораблем от положения инститора. Дело в том, что magister navis в отличие от инститора мог сам назначить другое лицо управляющим (скажем, перекладывая с себя часть менеджерских обязанностей на другого), и хозяин корабля, если он знает об этом и не препятствует (scit et passus est), отвечает по сделкам, как если бы назначил его сам (D. 14, 1, 1, 5). Казалось бы, это дает управляющему большую свободу действий. Однако в реальности это означало лишь усиление контроля за его деятельностью со стороны судовладельца, так как он вынужден был нести ответственность за действия, совершенные не только самим назначенным им управляющим, но и тем, кому он передал свои полномочия.

В целом же, исходя из приведенных примеров, можно заметить, что сама специфика управленческой деятельности magister navis — управление таким видом имущества и предприятием, как корабль, предполагала то, что он при заключении сделок мог обязывать больший круг лиц, нежели инститор (как в случае с подвластным судовладельцем), а также то, что круг его действий, обязывающих назначившего, был более широким (как в случае с назначением им другого управляющего). Все названные выше особенности положения magister navis, отличающие его положение от положения инститора, на наш взгляд, и обусловили выделение actio exercitoria как самостоятельного иска со своей, несколько отличной от actio institoria, конструкцией ответственности назначившего лица.

Самому хозяину корабля иск против контрагента его управляющего в том случае, если этот управляющий был чужим рабом, не был предусмотрен (D. 14, 1, 1, 18). Судовладелец вынужден был вчинять иск против хозяина раба (ex locato, если раб-менеджер был нанят за плату, или по actio mandati, если услуги носили безвозмездный характер); судовладелец мог также потребовать от хозяина раба в судебном порядке передачи ему тех исков, которые хозяин раба приобрел в результате заключенных этим рабом сделок (D. 14, 1, 5, pr). Однако Ульпиан свидетельствует, что обычно в этих случаях префекты анноны, а в провинциях — президы оказывают помощь тем, что ведут экстраординарное разбирательство по договорам, заключенным управляющими кораблем (D. 14, 1, 1, 18). Таким образом, в вопросе о предоставлении иска против контрагента magister navis в классическом римском праве мы можем наблюдать некоторую неопределенность, явно стремящуюся разрешиться в направлении предоставления такого иска.

Необходимо обратить внимание также на одну немаловажную особенность actio exercitoria. Господин того раба, который является управляющим кораблем у другого лица, по сделкам, заключенным им самим с этим рабом, может вчинить данный иск против судовладельца: “Si eum, qui in mea potestate sit, magistrum navis habeas, mihi quoque in te competit actio, si quid cum eo contraxero” (D. 14, 1, 5, pr). Перед нами очевидный разрыв потестарных связей, существовавших в рамках familia: господин, заключивший сделку с собственным рабом, в случае каких-либо претензий к нему действует так, как будто этот раб является чужим, вследствие того, что он служит другому лицу на основе данной этим лицом praepositio.

Подводя итог, следует отметить, что деятельность раба-менеджера такой сфере, как судоходство имеет главной своей целью распоряжение имуществом владельца предприятия (корабля), которое реализуется через заключение различных сделок. А это определяет правовой статус такого раба: он уполномочен обязывать хозяина корабля по сделкам, заключенным в рамках той деятельности, которая ему поручена. Таким образом, magister navis является представителем своеобразного типа менеджера-агента, управленческая деятельность которого состоит именно в обслуживании оборота товаров и услуг.

[1] Wacke A. Die adjektizischen Klagen im Überblick // Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte. Romanistische Abt. 1994. Bd. 111. S. 300.