Кирьянов Ю.И. Мотивация фабрично-заводского труда в России в зеркале профсоюзной прессы 20-х годов ХХ в. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 7. М., 2001. С. 13-26 (Постраничные примечания).
В интернет-версии публикации начало каждой страницы отмечено: {номер страницы}.
{13}
Ю.И.Кирьянов
(ИРИ РАН)Мотивация фабрично-заводского труда в России
в зеркале профсоюзной прессы 20-х годов ХХ в.Профсоюзные журналы являются важным источником сведений по избранной теме, которая до сих пор остается слабо разработанной. Предлагаемая статья, опирающаяся на материалы, публиковавшиеся в журналах "Металлист", "Текстильщик", "Челнок", "Швейник" и некоторых других, дает возможность познакомиться если не со всеми аспектами мотивации труда, то по крайней мере с такими существенными, как формы его оплаты, приемы интенсификации производственного процесса, изобретательство и внедрение его результатов в производство, "групповые неденежные выплаты" (налаживание питания рабочих в столовых, медицинского обслуживания, предоставление жилья и т.п.), ликвидация неграмотности и повышение профессионального уровня, моральное поощрение. За пределами внимания остались такие аспекты мотивации труда как наказание за нарушения условий договора найма, трудовой дисциплины и т.п.
Профсоюзная печать достаточно четко отразила переход после гражданской войны ряда предприятий (в частности Москвы) "на коммерческий расчет" и сдельную оплату труда.
На заводе "АМО" в Москве уже в начале 1924 г. "вся работа" была построена на "сдельщине". Такая форма оплаты труда квалифицировалась как "большой стимул к работе"1. На московском заводе "Русскабель" к осени 1925 г. около 80% производственных рабочих были переведены на сдельщину2. Однако, как заявляли рабочие и отмечала профсоюзная печать, сдельщина давала "повод ко всяким недоразумениям": "заводоуправление устанавливает расценки, то повышая, то понижая их"3.
{14} Наряду с попытками внедрить более прогрессивные формы оплаты труда, уже с начала 20-х годов стало практиковаться и моральное поощрение передовиков. Рабочие, перевыполнявшие норму, не только поощрялись материально - премией, но и морально - вручением значка Героя труда и официальным чествованием. Журнал "Металлист" приводил следующую информацию: "4 марта 1923 г. в Ярославле чествовали Героев труда металлургических предприятий (завода "Вестингауз", ГЭС, "Красный луч", Механического комбината и др.). Рабочим раздавались значки Героев, произносились речи, предлагались холодные закуски и чай"4.
В начале 20-х годов это звание могло присваиваться по решению непосредственно предприятий. 27 июля 1927 г. был издан закон ЦИК и СНК СССР, повышавший значимость этого звания5. По закону акцент теперь делался не только на трудовой стаж и дисциплину, но и на "особые заслуги" в области производства, под которыми понимались "факты особо полезной деятельности в интересах народного хозяйства ...", "сохранение или предотвращение от гибели или расхищения народного достояния (фабрик, заводов, складов, особо ценного имущества), "возбуждение своим примером трудового порыва масс", инициатива, "непрерывное проявление на протяжении многих лет трудовой энергии, дисциплины, точности и скорости в работе, значительно превышающих обычный уровень и служащих образцом для других работников", "внесение технических усовершенствований, изобретений, проведение рационализации производственных процессов и т.п." Героям труда устанавливалась пенсия в размере 2/3 заработка, и при желании они могли продолжать трудиться (однако пенсия при этом сокращалась в два раза). В случае кончины Героя труда определенную часть его пенсии могли получать члены его семьи, находившиеся на его иждивении6.
Подъем производства в середине 20-х годов способствовал его расширению. При этом, однако, оно достигалось не столько за счет механизации труда, сколько за счет увеличения численности рабочих и определенного повышения заработной платы. Весьма красноречива в этом отношении информация с завода бывш. "АМО" в Москве: "В соответствии с расширением производства увеличена и рабочая сила завода: в 1923 г. рабочих было 600 человек, а в 1925 г. - 1050. Зарплата систематически поднималась: в январе 1925 г. она составляла 75% довоенной, а в августе - 115%"7.
{15} В то же время профсоюзная печать позволяет получить косвенное представление о плохом, изношенном оборудовании предприятий. В информации с Подольского механического завода за сентябрь 1925 г. в этой связи приводились следующие данные о произведенном накануне зимы ремонте: "частично отремонтированы станки", "выкрашены, выбелены стены цехов, изготовлены новые большие вентиляторы" 8. Уровень механизации в определенной мере отразила картина В.В.Карева "Выгрузка угля", воспроизводившаяся на страницах одного из журналов в 1926 г. На картине была изображена опущенная с помощью крана корзина с углем, которую опрокидывали четверо рабочих9.
Лишь в 1927 г. профсоюзная печать достаточно четко фиксирует улучшение механизации за счет внедрения новых станков, в частности приобретаемых за границей (в Германии). В заметке о Подольском механическом заводе за июнь 1927 г. сообщалось, что директор предприятия во время своего пребывания на Лейпцигской ярмарке заказал "170 автоматов и станков, исходя из опыта осмотра германских заводов по швейным машинам"10. Это вызвало, как отмечалось в заметке, "большой интерес рабочих". Летом 1927 г. начали поступать заказанные в Германии станки на Ярославский автозавод.
Таким образом, механизация предприятий ЦПР с использованием новой техники стала практически осуществляться лишь с 1927 г. До этого использовалась морально устаревшее оборудование предвоенного времени.
В связи со стремлением интенсифицировать и рационализировать производственный процесс заслуживает внимания отношение к внедрению хронометража Тейлора и конвейерной системы Форда.
После Гражданской войны вопрос о внедрении в производство хронометража и системы Тейлора приобрел практическую остроту. В 1925 г. на московском заводе "Русскабель", где 4/5 производственных рабочих являлись сдельщиками, "нормы выработки устанавливаются на основании данных хронометража". "По сравнению с довоенным временем зарплата рабочих значительно возросла", говорилось в информации с этого завода в журнале "Металлист". В 1913 г. заработок одного рабочего равнялся 28 руб., в настоящее время заработок списочного рабочего составляет 76 руб., или приблизительно 38 довоенных руб., что по сравнению с 1913 г. составляет 135%11.
С 1925 г., согласно материалам профсоюзной печати, все чаще обращалось внимание на более рациональное использование рабочего времени. В {16} информации с 4-го Ремвоздухзавода в Твери, опубликованной в "Металлисте" за февраль 1925 г., отмечалось: "Хронометраж показал, что из 8-часового рабочего дня фактическая работа составляла только 55%, 27% употреблялось на хождение за материалами и на различные подсобные работы и 18% - на отдых". В результате применения столь простого приема удалось добиться того, что "рабочий день уплотнился до 78% фактического рабочего времени" 12.
Во второй половине 20-х годов профсоюзная печать отметила попытки внедрения в производство элементов конвейера (фордизации). Журнал "Швейник" отмечал, что с 1925/1926 г. на крупных предприятиях отрасли "начали применяться конвейеры"13. В 1927 г. появляются статьи и заметки "О системе непрерывного производственного потока (из опыта проведения этой системы в государственной швейной промышленности)"14. В заметке с Люберецкого завода сельскохозяйственных машин сообщалось осенью 1927 г.: "На заводе много элементов фордизации вплоть до зачатков конвейера". "Недостаток этого эмбриона (зародыша) конвейера заключается в том, что он не механизирован" 15. До внедрения системы Тейлора или фордизации производства в их классическом варианте было еще далеко.
Улучшить положение были призваны ударничество и социалистическое соревнование, о которых профсоюзная печать стала подробно писать с 1928 г. С 1928 г. на Тверском вагоностроительном заводе стала выходить газета "Металлист-ударник". Социалистическое соревнование способствовало введению новых способов сборки, что дало возможность, например, на вагоностроительном заводе в Твери, "рационально распределить труд рабочих, уплотнив рабочий день, поднять производительность на 59% и увеличить заработную плату на 22%"16.
Однако, внедрялось соревнование непросто. Были и откровенные недоброжелатели, называвшие его "ни чем иным, как системой Тейлора"17. В определенной мере такое отношение объяснялось и неадекватным отношением администрации к усилиям рабочих18.
В середине 20-х годов в условиях подъема производства проявляется интерес рабочих и мастеров к изобретательству. В августе 1925 г. в журнале появи-{17}лось сообщение о том, что на заводе сельскохозяйственных машин "Металлист" в Рыбинске Ярославской обл. мастер Н.С.Селезнев усовершенствовал эксцентриковый пресс19. Подобного рода сообщения публиковались и позднее, но весьма часто в них же содержалась горечь по поводу недостаточного вознаграждения, что глушило это важное начинание20. Показательна информация за 1926 г. об изобретательстве на Коломенском машиностроительном заводе Московской области: "Плохо лишь то, - говорилось в заметке, - что поступление предложений за последние месяцы этого (1926) года сильно уменьшилось. Рабочие объясняют это тем, что вознаграждения выдаются слишком небольшие (25-50 руб., смотря по ценности предложения; довольно часто одна лишь благодарность), о чем говорят цифры: так, за экономию 50000 руб. премии дано всего только 1900 руб., и поэтому рабочие предлагают выдавать вознаграждение с полученной экономии"21.
Бывали случаи, когда изобретательство не вознаграждалось вообще. С московского винтоделательного завода "Пролетарский труд" сообщалось в апреле 1928 г. "со слов рабочего": рабочему Бухарцеву дали 70 руб. за его усовершенствование к резке метчиков, которое дало большую экономию. Но заводоуправление "не ценит этого, а потому и нет заинтересованности"22. С завода "АМО" сообщалось, что в 1928 г. из 76 изобретений было принято 40, но премированы всего лишь 15 человек. В "Металлисте" отмечалось: "Мало того, что не все принятые изобретения премируются, сами принятые изобретения не применяются в производстве. Рабочие говорят: "Поди изобретай при таком отношении администрации""23.
Низкая оценка изобретений и новаторства администрацией (да и то не во всех случаях) и желание рабочих получить подобающее изобретению вознаграждение приводило к попыткам сокрытия от администрации и других рабочих своего изобретения и использования его для получения повышенной зарплаты за увеличенную выработку24.
Но в 1927 г. произошли все же определенные сдвиги в отношении администрации предприятий к новаторству и изобретательству рабочих и мастеров. Об этом свидетельствовало заметное расширение и числа внесенных предложений, и проведение конкурсов, и создание на некоторых предприятиях "кружков изобретателей", а также специальных "премиро-{18}вочных фондов". С московского завода "Авиахима" в мае 1928 г. сообщалось, что здесь действовал "кружок изобретателей из 10 человек". О применении изобретения рабочего "широкого информируется весь завод". "Премий выдано 53 изобретателям в сумме 2298 руб. Реальная экономия от применения изобретений выразилась в сумме около 60 тыс. руб."25 Профсоюзная печать 1929 г. приводила данные, свидетельствую-щие об увеличении числа изобретений и усовершенствований. Журнал "Металлист" отметил развитие изобретательства на Подольском механическом заводе. В информации с завода подчеркивалось, что преобладающая часть предложений в 1927-1928 гг. принадлежала рабочим (291 из общего числа 375), которые были отмечены премией в сумме 7179 руб.26
Таким образом, можно констатировать, что с середины 20-х годов, и особенно после 1927 г., усиливается внимание, с одной стороны, рабочих и мастеров, а с другой, администрации предприятий к рационализации, новаторству и изобретательству.
Однако нельзя не отметить, что и в это время наладить систему внедрения предложений удавалось не всегда. Это было связано и с отсутствием необходимых средств, и с неадекватным вознаграждением усилий новаторов, и с косным отношением администрации, и с психологией некоторой части рабочих, опасавшихся усиления напряженности труда или желавших использовать свои изобретения в сугубо личных интересах.
В 20-е годы, как и в досоветское время, заметную роль в организации успешного производственного процесса играли так называемые "неденежные групповые выплаты": организация питания, медицинского обследования и отдыха рабочих, предоставление жилья и т.п.
В конце 1921 г. материалы профсоюзной печати зафиксировали улучшение хозяйственной ситуации, а вместе с тем и "нормализацию" оплаты труда, улучшение производственной дисциплины и другие позитивные явления, имевшие отношение к мотивации труда27.
В 1923 - начале 1924 гг. снабжение рабочих пайками в счет зарплаты, видимо, прекращается. Одновременно налаживается работа заводских доступных для рабочих, дешевых столовых. Показательно в этом отношении сообщение с автозавода в Ярославле за март 1924 г. В нем говорилось, что после закрытия рабочей столовой, отпускавшей обеды по цене 25 коп. (золотом), оказавшейся непосильной для рабочих, в настоящее время на заво-{19}де опять функционирует столовая, которая обслуживается одним поваром. "Отпускается сытный, хороший обед за 16 коп. (золотом)"28.
Администрация некоторых предприятий видела в налаживании дневного питания рабочих фактор, который должен оказать положительное воздействие и на производственный процесс. Так, с Люберецкого завода сельскохозяйственных машин сообщалось в 1929 г., что пропускная способность новой столовой - 700-800 человек. "Все блюда заранее разложены, все приспособлено так, что без задержки рабочий может покушать"29.
К коллективным формам вознаграждения рабочих относилась и забота заводоуправления об охране их здоровья.
Уже в начале 20-х годов некоторые предприятия, несмотря на трудное время, осуществляли мероприятия, которые были направлены на улучшение гигиенических и производственных условий труда. Журнал "Металлист" за январь 1922 г. приводил соответствующий материал с завода "Рено" из Рыбинска Ярославской области. В нем отмечался перевод из старых производственных помещений, не отвечавших требованиям гигиены, в новые. В старых, где работы еще продолжались, было устроено отопление. В мае 1922 г. на Коломенском заводе в машиносборочной и котельной мастерских были приняты меры к ограждению станков, моторов и приводных ремней, к "поправке" уже существовавших ограждений у станков, а также "к исправлению" оконных рам, отопления и умывальников30.
Журнал "Металлист" отметил следующие мероприятия в области облегчения условий и улучшения охраны труда, проведенные в 1927 г. на заводе "Красный пролетарий" (бывший "Бромлей"): а) усиление вентиляции; б) механизация подачи камней; в) устройство тамбура и г) устройство ограждений станков, приводов и машин. Тот же журнал указал на устройство вентиляции в обжигательном и сборочном цехах, ограждение станков и машин в штамповальном, механическом и ламповом цехах; были установлены также 1 тыс. индивидуальных шкафов для одежды рабочих31. Наряду с увеличением числа ограждений, устройством вентиляторов (наиболее часто упоминаемые меры)32, проводилась значительная работа просветительского характера - развешивание соответствующих плакатов, проведение бесед и т.п.
{20} Однако, число несчастных случаев оставалось, видимо, еще весьма значительным, и материальных средств для совершенствования техники безопасности явно недоставало. В этой связи показательна информация с завода "Серп и молот" (бывш. з-д Гужона), опубликованная в конце 1927 г. В ней говорилось: "Процент несчастных случаев на заводе сейчас очень велик. Например, за сентябрь были поранены или оторваны пальцы у 34 рабочих. У 12 рабочих сильно поражены ноги… Бюро по технике безопасности принимает все меры, чтобы предупредить несчастья"33.
В информации с некоторых предприятий, публиковавшейся в профсоюзной печати, отмечалось, что устройство вентиляции, рационализация освещения в цехах положительно сказались на производстве и заработках рабочих. Так, журнал "Металлист" сообщал что на московском заводе "Манометр", где в 1927 г. была установлена притяжно-вытяжная вентиляция в литейном и в арматурном цехах и в обоих цехах рационализировано искусственное освещение, в 1928 г. в литейном цехе выпуск изделий увеличился на 38,5%, а заработная плата увеличилась на 13,3%, а в арматурном цехе выработка увеличилась на 24%, а "заработная плата увеличилась на 7,7%34. Постановлением ЦК ВКП(б) по вопросу рационализации производства (от 1927 г.) обращалось внимание хозяйственников на проведение "практических мер по оздоровлению и улучшению условий труда" с тем, чтобы "эти мероприятия одновременно облегчили подъем производительности труда рабочего"35.
Немало делалось для налаживания медицинского обслуживания рабочих, организации различного рода профилактических мероприятий. Рыбинский райком профсоюза сумел организовать и провести в 1922 г. обязательные противохолерные и противотифозные прививки и выпустить обращение к рабочим с информацией о заразных болезнях36.
Завком и комиссия по охране труда Московского платинового завода в первой половине 1922 г. организовали медицинский осмотр всех рабочих врачами Рогожско-Симоновского туберкулезного диспансера. Больные получили возможность лечиться в диспансере37. В мае 1923 г. был организован и проведен медицинский осмотр всех рабочих и служащих Вагоностроительного завода в Твери. Подобное мероприятие после многих лет ненормального питания, тяжелых условий труда оказалось более, чем своевре-{21}менным. Из 1600 осмотренных - 332 человека оказались туберкулезными больными. По заработку наибольший процент туберкулезных дали "низшие разряды - до 7-го, в высших разрядах процент туберкулезных [был] значительно меньше"38. В начале 1924 г. на заводе "АМО" (в Москве) было проведено медицинское обследование всех рабочих и оказалось, что почти 50% из низ были "поражены туберкулезом". В этой связи был установлен контакт с диспансером, через который прошли 180 человек (по 4 человека в день). Наиболее тяжелые больные направлялись в санатории39.
В Справке Информотдела ЦК РКП(б) на имя И.В.Сталина от 10 августа 1925 г. фиксировался "большой сдвиг" в деле "ремонта здоровья рабочих" в ряде областей страны, в том числе в Московской. По Москве отмечалось в апреле 1925 г.: "В местных санаториях для рабочих имелось 950 коек, содержащихся за счет губсоцстраха, в которые направлено было 2321 рабочий и 669 служащих. На предстоящий летний сезон число коек в местных санаториях остается то же - 950. На курорты, возможно, будет направляться около 1300 человек, в домах отдыха будет развернуто около 6000 коек, что дает возможность за летний период пропустить до 60000 отдыхающих"40.
Таким образом, лишь во 2-ой половине 20-х годов отмечаются заметные шаги в области улучшения техники безопасности, гигиенических и производственных условий, налаживания отдыха рабочих, что, по некоторым свидетельствам, положительно отразилось и на производстве, и на заработках рабочих41. Вместе с тем из приведенного материала следует, что значительная часть неденежных выплат направлялась не столько на поддержание здоровья и хорошей физической формы рабочих, сколько на восстановление здоровья заболевших, в частности на лечение больных туберкулезом.
После гражданской войны на некоторых предприятиях, пополнившихся рабочей силой из деревни, расширяется сфера "коллективных неденежных затрат" заводоуправлений, связанных с ликвидацией рабочими неграмотности, повышением ими квалификации и профессионально-технического образования, культурного уровня.
К числу коллективных неденежных выплат следует отнести открытие на Высоковской и Прохоровской мануфактурах профессионально-технических школ, имевших три отделения - по прядению, ткачеству и крашению42. В заметке из поселка Раменское Московской губ. сообщалось о деятельности на {22} Раменской и Барановской фабриках в 1921 г. курсов по ликвидации неграмотности, а также общеобразовательных курсов, библиотек"43.
Однако наиболее существенные шаги в указанном направлении были проделаны предприятиями не столько текстильными, сколько металлообрабатывающими и металлургическими (они были "богаче" и их возможности и потребности были более широкими). Согласно журналу "Металлист" за август 1922 г., на московском заводе "Динамо" действовали "вечерние технические курсы для взрослых", курсы по ликвидации неграмотности, была организована "опытно-показательная школа для детей рабочих". На заводе читались лекции, организовывались экскурсии для подростков и взрослых рабочих. При заводе были открыты читальня и киоск "для продажи книг и газет"44.
Усилия, направленные предприятиями, партийными и профсоюзными организациями на ликвидацию неграмотности, были отмечены и в "Справке Информотдела ЦК РКП(б) на имя И.В.Сталина от 10 августа 1925 г. В этой "Справке" относительно московских металлистов и текстильщиков было сказано: "(Металлисты). На предприятиях действуют 42 ячейки о-ва "Долой неграмотность". Число их все время продолжает расти. В начале учебного 1924/1925 г. райком металлистов произвел единовременный переучет грамотных членов союза, кроме того, ежемесячно производит учет неграмотных трудящихся. Учетом охвачено 78244 чел., или 92% членов союза. Кроме того, при клубах занимается по общеобразовательным предметам 630 чел., в кружках самообразования - 154 чел. В ликвидпунктах обучались в большом числе дети и жены рабочих... За последнее время желающих учиться гораздо больше, чем имеется для них помещений на местах.
(Текстильщики). 13000 чел., учтенных с осени, должны были обучить к маю. Успели обучить 11000 неграмотных и 10000 малограмотных. Таким образом 21000 членов Союза не только стала грамотной, но и приобщилась к общественной работе"45. Приведенный текст дает основание полагать, что речь шла о ликвидации элементарной неграмотности, осуществлявшейся за несколько месяцев (с осени по май следующего года). Занимавшихся "общеобразовательными предметами" было немного. Можно отметить, что в партийном документе ликвидация неграмотности связывалась прежде всего с "приобщением к общественной работе".
{23} Ликвидация неграмотности, обучение часто рабочих-бородачей была запечатлена на многих фотоснимках, публиковавшихся в середине 20-х годов не только в советских, но и в зарубежных журналах46.
Во второй половине 20-х годов положение, видимо, изменилось к лучшему, причем профсоюзная печать подчеркивала связь проводимой работы с необходимостью поднятия производства. В 1929 г. профсоюзная печать отметила повышенное внимание к организации курсов, кружков, лекций "по поднятию квалификации" рабочих (заводы "Мастяжарт" и "Тепло и сила" в Москве, Вагоностроительный завод в Твери)47. На заводе "Тепло и сила" участники полуторамесячных курсов освобождались от работы "с уплатой им за время обучения по среднему заработку". Проводившиеся в Твери в клубе металлистов лекции по технике сопровождались для наглядности показом фотографических снимков. Однако не всегда работа в этом направлении организовывалась хорошо. Кружок мастеров на заводе Мастяжарт вследствие "плохой постановки работы" закончила лишь четвертая часть от начавших занятия (7 из 30 человек).
Таким образом, деятельность заводоуправлений (и отчасти профсоюзов) в сфере образования и просвещения сводилась в основном к ликвидации неграмотности и приобретению рабочими квалификации и профессионально-технической подготовки. Все эти направления оставались актуальными на всем протяжении 20-х годов вследствие оттока части квалифицированных рабочих в условиях гражданской войны и низкого материального обеспечения и, вместе с тем, большого притока на предприятия в условиях расширения производства малограмотной и неквалифицированной рабочей силы из деревни.
К коллективным неденежным формам заработка относилось и предоставление жилого помещения рабочим. Жилищные условия рабочих всегда были важным фактором их нормального или плохого отдыха, что естественно не могло не отражаться на работе.
В России условия, в которых проживало большинство рабочих до 1917 г., являлись плохими48. В 20-е годы они не могли сколько-нибудь существенно улучшиться. Заводоуправления занимались жилищным вопро-{24}сом, но в основном для размещения вновь пришедших на предприятия рабочих. Это, конечно, не значит, что не улучшалось старое жилье.
В конце 1922 г. журнал "Металлист" в материалах о крупном московском заводе "Динамо" отмечал, что на нем сносными жилищными условиями было удовлетворено менее 5% рабочих. Тяжелое положение, говорилось далее, "доводит рабочих до отчаяния". Здесь же сообщалось, что усилиями завкома приобретены для рабочих 2 коммунальных дома, в которых было 12 и 8 коммунальных квартир. Завкомами некоторых предприятий предпринимались "срочные меры по ремонту бараков, занимаемых рабочими". Это имело место на Коломенском заводе Московской области (в начале 1922 г.)49.
После окончания гражданской войны и расширения производства, ряд крупных предприятий был озабочен улучшением "квартирного вопроса" (жилья не хватало). В информации с металлургических предприятии Ярославля, опубликованной в сентябре 1923 г., сообщалось: "... моторно-судостроительная верфь строит для рабочих 3 новых барака, а завод "Вестингауз" отстраивает новые дома и ремонтирует все жилища рабочих"50. Мытищинский вагоностроительный завод в Московской области в конце 1925 г. построил 10 домов для рабочих. Каждый из них имел 20 квартир по 3-4 комнаты. Согласно журнальной информации, в эти дома были переселены те рабочие, "кто жил в сараях и в невероятно тяжелых жизненных условиях". Кроме того, был построен еще один дом-общежитие на 40 человек51. В информации с Подольского механического завода за апрель 1926 г. сообщалось: для улучшения быта рабочих "выстроено два трехэтажных дома площадью в 300 кв.сажень под квартиры рабочих", всего 42 квартиры с водопроводом, электричеством и паровым отоплением"52. Сходная информация поступала и с некоторых других предприятий (с Подольского завода швейных машин, с Коломенского завода)53.
Не имея достаточных материальных средств для решения жилищного вопроса, некоторые заводоуправления пытались наладить деятельность жилищно-кооперативных организаций, выдачу кредита рабочим на постройку собственных домов.
Летом 1927 г. в журнале "Металлист" с московского завода "Трансмиссия" было опубликовано следующее сообщение: в члены жилищно-{25}строительной кооперации вовлечены почти 50% рабочих завода. "Сколотили собственные средства, отремонтировали два двухэтажных деревянных дома, затратив 34163 руб. Одновременно с этим строительством заводоуправление ремонтировало через РЖСК один каменный двухэтажный дом, чтобы освободить территорию завода"54. С подмосковного завода "Электросталь" сообщалось в апреле 1928 г., что заводоуправление выдавало рабочим кредит, а также железо для крыши, кирпич, цемент на постройку собственных домов. Из заработка рабочих контора завода ежемесячно удерживала половину, а по окончании строительства предполагалось размер вычета даже увеличить55.
Однако следует признать, что усилия заводоуправлений в решении жилищного вопроса были весьма ограниченными и в значительной мере сводились к элементарному обустройству вновь пришедшей на предприятия рабочей силы. Можно предположить, что в общем жилищные условия большинства рабочих в 20-е годы скорее всего не улучшились, а ухудшились (если иметь в виду прежде всего скученность жильцов на определенной жилой площади). Это не исключало определенное улучшение бытовых условий жилых помещений - проведение электричества, водопровода и т.п.
* * *
Таким образом профсоюзная печать констатировала использование на предприятиях страны в 20-е годы мер по повышению мотивации труда в качестве стимула развития производства. Отражением этого процесса являлись внедрение "прогрессивных" форм оплаты труда (сдельной), выдача наградных, использование так называемых коллективных неденежных выплат с целью улучшения условий труда и быта рабочих, медицинского обслуживания, повышения профессионального и образовательного уровня. Однако в силу ряда причин (в частности, аграрного перенаселения и дешевизны рабочих рук, более низкого уровня потребностей) фактор мотивации труда "функционировал" в рассматриваемое время далеко не в полную силу.
В первые годы советской власти - в условиях хозяйственной разрухи и нехватки продовольствия - мотивация труда, хотя и играла определенную роль, но в основном была направлена не столько на ускоренние развития производства, сколько на его поддержание и сохранение рабочей силы. Лишь с середины 20-х годов фактор мотивации труда "набирает силу", что начинает сказываться и на росте производства, и на улучшении материального положения рабочих, и на бытовых условиях. Но и во второй половине {26} 20-х годов (когда фабрично-заводское производство заметно расширяется) вследствие морального износа оборудования, несовершенства технического оснащения предприятий, неподготовленности кадров из-за наплыва неквалифицированной рабочей силы из деревни эффективность труда оставалась на невысоком уровне. При всех позитивных шагах, направленных на подъем и развитие производства, оставалось немало нерешенных или плохо решенных вопросов, которые официальными органами определялись как недостатки в организации и управлении производством: низкая эффективность капитальных вложений, бессистемность рационализаторских работ, отсутствие у руководителей предприятий предприимчивости, а у рабочих - заинтересованности в снижении себестоимости. Достаточно сказать, что имели место превышение довоенной нормы расхода топлива, рабочей силы (в хлопчатобумажной промышленности - на 25%, а в общем машиностроении - на 66%), высокий процент бра-ка, высокий процент простоя станов (на заводе "Серп и молот" в 1925 г. до 12% рабочего дня), ухудшение качества продукции (при увеличении общего ее объема)56.
Таким образом, при достигнутых определенных успехах в подъеме и развитии промышленности в 20-е годы XX в. мотивация труда (в силу различных причин) использовалась далеко не в полную меру и приносила соответственно ограниченный эффект.
1 Металлист. 1924. 30 января. № 1. С. 48.
2 Металлист. 1925. 14 октября. № 30. С. 31.
3 Там же. 1924. 30 января. № 1. С. 48.
4 Из репортажа "Праздник Героев труда" (Металлист. 1923. 22 апреля. № 7. С. 50).
5 См.: Известия ЦИК. 1927. 5 августа. № 177.
6 См.: Швейник. 1927. 1 декабря. № 27.
7 Металлист. 1925. 31 октября. № 32. С. 23.
8 Там же. 28 сентября. № 28. С. 19.
10 Металлист. 1927. 26 июня. № 24. С. 26.
11 Там же. 1925. 14 октября. № 30. С. 31.
12 Там же. 7 февраля. № 7. С. 15.
13 Швейник. 1927. 16 апреля. № 8. С. 126.
14 Там же. 1927. № 14. С. 218-219; № 18. С. 263-264.
15 Металлист. 1927. 21 сентября. № 35. С. 41-42.
16 Там же. 1929. 9 июня. № 21. С. 9.
17 Там же. 21 июля. № 26. С. 30.
18 Там же. 14 сентября. № 34. С. 12.
19 Там же. 1925. 31 августа. № 24.
20 Там же. 7 марта. № 7. С. 14-15.
21 Там же. 1926. 23 сентября. № 35. С. 25.
22 Там же. 1928. 16 апреля. № 14. С. 7.
23 Там же. 1929. 30 января. № 4. С. 11.
24 Там же. 30 июня. № 24. С. 25.
25 Там же. 1918. 10 мая. № 17. С. 27.
26 Там же. 1929. 8 апреля. № 13. С. 10.
27 Текстильщик. 1921. Декабрь. № 12. С. 4.
28 Металлист. 1924. 20 марта. № 4. С. 41.
29 Там же. 1929. 22 апреля. № 15. С. 28-29.
30 ам же. 1922. 1 мая. № 9. С. 48.
31 Там же. 1927. 24 октября. № 39. С. 35, 36.
32 Об этом публиковались сообщения в 1927-1928 гг. с московских заводов "Геофизика", "Красная Пресня", Мосмаштреста, "Манометр" (Металлист. 1927. 23 ноября. № 43. С. 45; 7 декабря. № 45. С. 34; 1928. 15 января. № 2. С. 14).
33 Металлист. 1927. 21 декабря. № 47. С. 47.
34 Там же. 1928. 9 октября. № 37. С. 25.
35 Швейник. 1927. 16 августа. № 16. С. 251.
36 Металлист. 1922. январь. № 1-2. С. 69.
37 Там же. 1 июня. № 11. С. 31.
38 Там же. 1923. 20 августа. № 13-14. С. 43.
39 Там же. 1924. 30 апреля. № 6. С. 31-32.
40 Исторический архив. 2000. № 3. С. 26.
41 Металлист. 1928. 9 октября. № 37. С. 25.
42 Текстильщик. 1921. Январь. № 1 (24). С. 26.
44 Металлист. 1922. 15 августа. № 13-14. С. 74.
45 Исторический архив. 2000. № 3. С. 19.
46 См.: Конференция, окончивших школы грамоты в Москве // Челнок. 1925. № 3(9). С. 10; На фронте безграмотности (в Москве). 4 снимка // Иллюстрированная Россия. Париж. 1924. № 2. С. 4.
47 Металлист. 1929. 16 января. № 2. С. 20; 1929. 22 апреля. № 15. С. 31; 1929. 23 августа. № 31. С. 29.
48 См.: Кирьянов Ю.И. Жизненный уровень рабочих России (конец XIX - начало XX вв.). М., 1979. С. 213-241.
49 Металлист. 1922. январь. № 1-2. С. 142.
50 Там же. 1923. 6 сентября. № 15-16. С. 23.
51 Там же. 1927. 19 июня. № 23.
52 Там же. 1926. 6 апреля. № 16. С. 20.
53 Там же. 1927. 24 октября. № 39. С. 45; 1928. 6 сентября. № 33. С. 12.
54 Там же. 19 июня. № 23. С. 15.
55 Там же. 1928. 23 апреля. № 15. С. 33-34.
56 См.: На плановом фронте. 1929. № 7. С. 33-34; см. также: Лютов Л.Н. Неэффективность промышленности в условиях НЭПа // Вопросы истории. 2000. № 4-5. С. 106-107.