Начало создания материально-технической базы экономики СССР ознаменовалось определенным прагматизмом и открытостью для восприятия деловой культуры и технологий Запада, особенно США. Еще В.И.Ленин обосновал настоятельную необходимость внедрения американской деловитости в социалистический стиль работы, призывал к изучению и использованию системы Ф.Тейлора.

   Генри Форд благодаря широкому выходу его продукции на мировой рынок и умелой пропаганде технико-производственных достижений завоевал всемирную известность. Деловая философия «автомобильного короля», устремленная к идеалам высокой производительности, трудовых ценностей и социального благополучия, получила в СССР название «фордизм» (вероятно, от немецкого Fordismus).

   Американцы — современники Генри Форда и историки Ford Motor Company поражались необычайной популярности «народного героя» США в стране большевиков. Как феномен массовой культуры, образ Форда подвергся определенной трансформации в советской системе ценностей, но в целом обладал большой притягательной силой1. Свою роль сыграло и легко произносимое слово «Форд», обозначавшее компанию, ее продукцию и фамилию руководителя.

   Фордизм олицетворял силу рационализаторства и технического прогресса, ломку работы «по старинке», новейшие приемы производственной экономии, деловую хватку и инициативность, актуальную для России возможность использовать на конвейере неквалифицированную рабочую силу. Переводы книг Генри Форда «Моя жизнь, мои достижения» и «Сегодня и завтра» (за 1924–1927 гг. вышло 10 переизданий) штудировали инженеры, хозяйственники и даже рабочие.

   Росту известности Форда способствовали крупные поставки автомашин и особенно тракторов в кредит (в середине 1920-х гг. около 20 тыс. тракторов из имевшихся 24 тыс. имели марку «фордзон»), дешевизна, простота и надежность продукции, опыт строительства заводов за рубежом. Все это давало повод надеяться организовать производство фордовского типа в СССР не только на льготных условиях, но и без предварительной массовой подготовки квалифицированных рабочих и интенсивного строительства дорог. Когда же методы Форда нашли в 1929 г. прямое применение в СССР, популярность великого американца в нашей стране достигла апогея.

   Критике подвергались лишь «капиталистическая» сторона фордизма — эксплуатация рабочих у конвейера, огромные доходы самого предпринимателя. Недоверие вызывали и способности капиталиста работать на благо потребителя, получать прибыли не ради личного обогащения, а для развития производства.

   Коминтерновцы из Германии нещадно клеймили «фордизмус» как враждебную идеологию, отвлекавшую от марксизма, от классовой борьбы и приводившую к социал-реформизму. Советские руководители придерживались более прагматического подхода. Еще Ф.Э.Дзержинский дал съезду рационализаторов наказ «пойти по пути фордизма». По-своему прагматично высказался на XIV съезде ВКП(б) И.В.Сталин — на предприятиях Форда, которые исправно работают на капиталиста, «может быть, и меньше воровства», чем на советских, но зато последние «работают на пролетариат».

   Руководитель Центрального института труда (ЦИТ) А.К.Гастев, отдавая должное Тейлору и Форду, предлагал начать формирование элементарной организации и культуры труда с азов, в наличествующих условиях, и бичевал «барчуков-иждивенцев», сложа руки ожидавших «пришествия Форда» с его техникой. Позиция ЦИТа не ограничивалась признанием ряда организационно-технических приемов Тейлора и Форда, а дополняла их изучением биологии и психологии труда, а также «воспитанием» рабочего через профсоюз, собрания трудового коллектива, социалистическое соревнование, ударничество и т.п.

   Первый в России пропагандист принципов Форда Н.С.Лавров, который побывал на его заводах еще в 1916 г. и потом прочитал около 1500 публичных лекций о фордовском производстве, написал «конструктивистскую» утопию — идею построения коммунизма через фордизм. Фордизмом он назвал не саму фордовскую систему, а ее «логическое завершение» в будущем — доведенный до высшего совершенства поточный процесс в промышленности, снабжении, управлении, делопроизводстве и др., который совершается по Форду — с наименьшими усилиями, по кратчайшим расстояниям и в кратчайшее время, ритмично и непрерывно, с минимальным участием работников, но уже без капитала, кредитов, прибылей, экономии и учета — по логике «наивысшей полезности», как совершаются процессы в природе. Необходимые условия для такого «механического рая» — уничтожение капитализма, т.е. того же Форда, и всеобщая замена «трудностей труда» легкостью и автоматизмом «процесса»2.

   Во времена «холодной войны» получил хождение крайне отталкивающий образ Форда как одного из некоронованых королей Америки. Зато в период перестройки Генри зачислили в «ударники капиталистического труда», а в книжной серии «Как надо работать» (название позаимствовано у А.К.Гастева) его назвали выдающимся менеджером ХХ в. Между тем ни в одном американском учебнике или научной работе о Форде мы не встретим такой оценки его методов управления компанией. Оценка была и остается диаметрально противоположной.

   Зигзаги советской «фордианы» — еще одно свидетельство того, что в отечественной историографии давно назрел пока еще непривычный для многих исследователей, но давно принятый за рубежом жанр углубленного изучения истории отдельных фирм и компаний.