Р.А. Хазиев Предприятия уральских нэпманов: историко-статистический анализ// Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 10. М., 2005. С.199-203 (Постраничные примечания).
В интернет-версии публикации начало каждой страницы отмечено: {номер страницы}.
{199}
26 ноября 2003 г.
Предприятия уральских нэпманов:
историко-статистический анализ**Использование историко-статистического анализа открывает новые перспективы в изучении частного капитала эпохи нэпа, прежде всего, в части выявления закономерностей хозяйственного функционирования бизнес-групп, присущих им как временных, так и более устойчивых финансово-экономических характеристик. Применение указанного методологического подхода при исследовании «новой буржуазии» Урала 1921–1928 гг. позволяет с большой степенью объективности реконструировать социальный облик нэпманов-производителей и понять основополагающие принципы трудовой мотивации легальных бизнесменов 1920-х гг., не нашедшие достаточного отражения в отечественной и зарубежной историографии.
База данных о 49 нэпманах-производителях, созданная на основе 413 досье Урало-Сибирской конторы «Кредит-Бюро», позволять уточнить представление о частном капитале как о созидательном хозяйственном социуме 1921–1928 гг. Несмотря на чинимые административные препоны, порой заслуженное публичное осуждение и уголовное наказание коммерсантов за жульничество, аферы и прочие криминальные деяния, они показали себя не временщиками, а частью хозяйственной триады (государственные, кооперативные и частные хозяйствующие субъекты), представленной в экономике страны. Нэпманы стремились добиться не равноправного, а признаваемого и не отвергаемого правительством участия в народном хозяйстве. Однако рациональная с экономической точки зрения ориентированность {200}«новой буржуазии» на денежно-рыночный доход вкупе с их вызывающей раздражение ресторанной праздностью политизировали не только историю 1921–1928 гг. Изначальное классовое неприятие «новых богатых» утвердилось в значительной части документов периода нэпа, принадлежащих, в основном, органам государственной власти.
Сохранившаяся в досье Урало-Сибирской конторы «Кредит-Бюро» информация позволяет в той или иной степени проследить деятельность 653 человек, связавших свою судьбу с бизнесом. Но среди этого количества коммерсантов насчитывается только 61 предприниматель, индивидуально или на паях с компаньонами организовавший на Урале 49 различных по размерам и мощности промышленных заведений. Поэтому анализ данных производился на основе имеющейся в нашем распоряжении выборки по 49 частным производствам. В соответствии с заданными характеристиками, каждый из хозяйствующих субъектов был обработан с использованием методов статистического анализа. Выведенные зависимости позволили прийти к следующим выводам.
В 1921–1928 гг. для нэпманов-производителей приоритетными были четыре специализации (кондитерское и мыловаренное производства, деревообработка и кожевенное дело), составившие в совокупности 58% приложения труда и капиталов. Остальные производства (42%) пришлись на самые разнообразные коммерческие заведения, осуществлявшие пошив верхней одежды, головных уборов, мужских костюмов, женского платья; выпускавшие продукцию ежедневного спроса от колбасных изделий до домашней утвари. При очевидно большей, чем в других сегментах рынка, конкуренции значительное распространение кондитерского производства (28%) объяснялось несомненной выгодностью данного вида бизнеса: емкостью местного рынка, традиционно поглощавшего «сладости» и обеспечивавшего постоянный спрос на данную продукцию; быстрой оборачиваемостью вложенных средств; простой технологией изготовления продукции; малыми затратами на приобретение несложного оборудования и его эксплуатацию, не требовавших квалифицированных навыков или дополнительного обучения. Остальные три вида деятельности: кожевенное (15%) и мыловаренные производства (9%), лесозаготовка и деревообработка (6%) — определялись исторически сложившимися факторами традиционного присутствия данных видов «дела» в регионе, наличия на Урале сырьевой базы, удобно расположенной, доступной и имевшейся в достаточном количестве для промышленной эксплуатации.
Выбор «доходного» направления (распространенного и многими освоенного) или менее привлекательного (мало кем апробированного на предмет покупательского спроса) происходило на уровне простейшего хозяйственного анализа: предстоящие «расходы» и ожидаемый «приход». Формировалось бизнес-предпочтение и под воздействием «исстари» сложившейся практики {201}занятия тем или иным ремеслом, когда «собственное сырье всегда под рукой»; политики властей, остро нуждавшихся в назначаемых и поощряемых для выпуска изделиях; востребованности сбыта и платежеспособности потребителей. Безусловно, были и такие, которые, полагаясь на «авось», открывали мастерские по подобию уже успешно функционировавших или возрождали свои прежние объекты, отчужденные после революции и переданные теперь в аренду.
Произведенная сравнительная оценка отраслевой структуры производства в Уральском регионе на начальном этапе нэпа в 1921–1924 гг. и в 1925–1928 гг. — на стадии постепенной реализации стратегического плана по превращению нэпманов, «этих акул, …в малоимущих» (Преображенский Е.А.), подтверждает ранее выявленную закономерность мобилизационно-инерционного движения бизнеса вопреки усиливающемуся карательно-надзирательному давлению со стороны государства. Причины такого «нелогичного» поведения кроются в моментах бытового, индивидуального, психологического и иррационального свойства: в вере в благополучный исход, в разумность государственных мужей по отношению к принявшим и приспосабливавшимся к Советской власти нэпманов, в необходимости возврата заемных или собственных вложенных средств, в сожалении о затраченном времени и труде.
«Новая буржуазия», стоически стремясь выжить, одновременно решала в 1925–1928 гг. две задачи: 1) законодательно ограниченная в политическом волеизъявлении и хозяйственных действиях, она изыскивала любые возможности неконфликтного приспособления к «нерадостной» действительности; 2) оперативно реагировала на коммерческие вызовы: деятельность деловых конкурентов, изменения спроса и предложения. В отличие от «нисходящей» конкуренции 1925–1928 гг., для периода 1921–1924 гг. было характерно усиливающееся соперничество между пионерами коммерческого движения при массовом освоении кондитерского производства и кожевенного дела.
Данные по 49 производствам позволили также выявить ряд факторов, предопределивших успешность ведения дела частными производителями Урала в 1921–1928 гг. На первом этапе была дана общая оценка состояния бизнеса нэпманов-производителей на основе записей, сделанных агентами Урало-Сибирской конторы «Кредит-Бюро». Текстовый материал подвергся экспертной оценке по 4-х бальной шкале — «отлично», «хорошо», «средне», «плохо». Полученные результаты, отражающие мнение сторонних и достаточно объективных наблюдателей из неправительственной структуры, показывают, что большая часть респондентов («отлично», «хорошо», «средне» — 74%) была удовлетворена своим положением. Примерно 53% производителей вели свои дела успешно, около 21% — удовлетворительно, и только 26% находились в достаточно тяжелом финансовом положении.
{202}Разбивка производителей на две возрастные группы (20–40 лет и 41–64 года) дает основание говорить о большем участии в бизнесе (84%) наиболее деятельной группы граждан от 20 до 40 лет и меньшем представительстве тех, кто перешагнул сорокалетний рубеж (16%). В негосударственном секторе экономики «хозяйствовали» как имевшие дореволюционный опыт коммерческой деятельности предприниматели, так и их молодые напарники или конкуренты, впервые после Октября 1917 года познавшие тонкости критикуемого комсомолом «делячества и стяжательства». Следовательно, самореализовывалась, нашла свое дело и место в жизни и одновременно обеспечивала существование своих семей наиболее активная часть населения в возрастной категории от 20 до 40 лет. Это была мобильная и наиболее работоспособная группа лиц, составивших «трудовой костяк» среди обследованных «заводчиков».
Вышеописанные результаты вполне согласуются с данными об успешности «дела» для двух возрастных групп. Как и следовало ожидать, в первой возрастной группе (20–40 лет) более 60% производителей добивались «отличной» и «хорошей» динамики в бизнесе, тогда как во второй возрастной группе этот показатель не превышал 40%. Однако более свойственное для молодого возраста участие в рискованных операциях, меньшие профессиональные навыки, присущие умудренному опытом и прожитыми «летами» поколению, были той оборотной стороной медали, ввергавшей 20–40 летних (40%) в тяжелое финансовое состояние. Во второй группе этот показатель был почти в два раза ниже (20%), при наличии значительной доли лиц, ведущих свои дела «удовлетворительно», но и отсутствии «отлично» преуспевающих бизнесменов.
Состояние «дела» зависело от многих объективных и субъективных составляющих, о которых уже говорилось, но как выяснилось, весомую положительную роль в успешном ведении бизнеса играло то, что на бытовом языке называют «крепкий тыл». В ходе анализа дел 49 предпринимателей обнаружена прямая зависимость «успешности бизнеса» от семейного положения. Произведенная обработка данных показала, что женатые предприниматели вели свои дела намного лучше и эффективнее, чем их холостые конкуренты. Среди женатых бизнесменов был наивысший показатель преуспевающих лиц — 60%, и только 10% из состоящих в браке находились в тяжелом финансовом положений. Почти 50% холостых предпринимателей были откровенными аутсайдерами в бизнесе, никто из них не достиг высших позиций, и немногим более 20%, не связанных узами Гименея, чувствовали себя достаточно стабильно.
Вывод об инерционном развитии бизнеса в 1925–1928 гг. подтверждается данными о состоянии дел уральских производителей за указанные годы. Полученные результаты выявили ожидаемую отрицательную динамику хозяйственного положения Уральских нэпманов-производителей на этапе {203}«заката» нэпа и последовательной нейтрализации носителей рыночных отношений в экономике. Доля успешных бизнесменов сократилась после 1925 г. почти в два раза: с 64% до 33% при возросшем более чем в 7 раз числе «частнокапиталистических» хозяйствующих субъектов, находящихся в трудном финансовом положении — с 9% до 67%.
Таким образом, в иерархии ценностей уральских бизнесменов не доминировали ощущения ненадежности начатого коммерческого дела, но в тоже же время у них не было и уверенности, что разрешенная в 1921 г. «частнопредпринимательская» деятельность — это «надолго и всерьез». Аккумулированные данные дают основание утверждать о преимущественно созидательном отношении частного капитала к своему бизнесу и его позитивной экономической роли в системе народного хозяйства страны. В большинстве случаев нэпманы-производственники осознанно выступали за открытое коммерческое партнерство с государством, ратовали за расчетно-обоснованное, а не карательно-конфискационное налогообложение. «Новая производственная буржуазия» умела и стремилась приспосабливаться к обстоятельствам. Ее желание удержаться на плаву определялось комплексом сложных обстоятельств материального, семейно-бытового, морально-этического, индивидуального характера, психологического настроя, инерционного движения «открытого дела» и некоторыми другими.
* Хазиев Рустэм Асхатович — кандидат исторических наук (Исторический факультет Башкирского государственного университета).
** Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект № 02-01-00364а.