Е.И.Сафонова, Л.И.Бородкин
Мотивация труда на фабрике
"Трехгорная мануфактура" в первые годы Советской властиПроблема изучения мотивации труда в промышленности Советской России в первые послереволюционные годы относится к слабоизученным. Так, среди историков нет единого мнения о направленности и результатах процессов государственного регулирования зарплаты рабочих и служащих, занятых в государственном секторе промышленности.
Один из важнейших аспектов экономической политики государства в 1920-е годы был связан с определением принципов оплаты труда в промышленности (которая по отношению к основным отраслям была почти исключительно государственной). Как эволюционировали эти принципы в первые годы Советской власти? Как сочетались материальные и нематериальные стимулы к производительному труду? Эти вопросы обсуждаются в данной работе применительно к одному из наиболее известных предприятий отечественной текстильной промышленности - "Трехгорной мануфактуре". Мы рассматриваем здесь три основных вида мотивации труда - компенсация, побуждение и принуждение.
В сентябре 1918 г. фабрики Трехгорки были национализированы. Прохоровское акционерное правление было заменено рабочим заводоуправлением, в которое входило 11 человек, потом 7, затем 51. 3 сентября было избрано первое рабочее фабричное управление: в его состав вошли от рабочих И.Касаткин, М.Волков, И.Фокин, А.Чистяков, Ф.Сафронов и кандидатом А.Хромов. Председателем фабричного управления был избран И.Касаткин2. А несколько позже было введено единоначалие.
В мае 1919 г. Прохоровскую мануфактуру переименовали в "Краснопресненскую Трехгорную мануфактуру", которая с момента национализации и до 1926 г. находилась в ведении Правления объединения Краснопресненских хлопчатобумажных фабрик ВСНХ СССР.
В марте 1919 г. из-за недостатка топлива и сырья фабрика была остановлена. К этому моменту на фабрике числилось около 4 тысяч человек, "часть коих рассчитывалась и отпускалась по деревням, а оставшиеся мужчины (до 1500 чел.) продолжали работать по ремонту машин и помещений, а женщины (до 1300 чел.) находились в отметке, заключавшейся в оплате прожиточного минимума"3. Остановка в течение 17-ти месяцев такого крупного предприятия, как "Трехгорная Мануфактура" вела "не к безболезненному замиранию на известный промежуток времени, а к определенной потере ценности, теряющих свою цену производств"4.
В середине 1920 г. снова ожили корпуса Трехгорки, в сентябре была пущена ситценабивная фабрика, в январе 1921 г. начали работать 130 станков ткацкой фабрики, а в июне вновь вступила в строй прядильная фабрика.
1 ноября 1921 г. было образовано Объединение Пресненских Хлопчатобумажных фабрик (Красно-Пресненский Трест), в состав которого входили 6 предприятий: Трехгорная, Ярцевская, Яхромская, Дедовская, Старогоркинская и Хамовническая мануфактуры. Сорта вырабатываемых товаров в то время были очень разнообразны: работающие 12 печатных машин давали однотонные и многотонные ситцы, плательные и платочные товары; костюмные триковые сорта; красильней выпускались крашеные сатины, плательные и одежные товары; помимо бельевых сортов вырабатывались чесаные бумазеи, байки и зибилины, вигоневые сукна. Для военного ведомства изготовлялись по спецзаказу одеяльные ткани, костюмные репсы и фуфаечные бумазеи5.
* * *
К 1917 г. Товарищество Прохоровской Трехгорной мануфактуры представляло собой достаточно мощное текстильное производство, состоящее из бумагопрядильной фабрики, оборудованной на 45000 веретен; ткацкой фабрики, производящей 400000 кусков сурового товара, и ситценабивной фабрики, вырабатывавшей набивного, крашеного товара и разного белья 3 000 000 кус. по 60 арш. (машинная набивка), а также товары ручной выработки, составлявшей свыше 18 000 кус. по 57 арш в год6. К началу мировой войны 1914 г. на фабриках Товарищества состояло 7290 рабочих и мастеровых.
Начиная с лета 1917 г. и до августа 1920 г., число рабочих на Трехгорной мануфактуре ежемесячно сокращалось. За два с половиной года оно уменьшилось более чем в два раза, с 3683 в 1917 г. до 1615 рабочих в феврале 1920 г. Уменьшение численности рабочих происходило по разным причинам: мобилизация рабочих в Красную Армию, на различные участки партийной, советской и хозяйственной деятельности, уходы по собственному желанию.
Ко времени пуска фабрики в августе 1920 г. ее штат составлял 3145 человек рабочих и служащих, из которых 1120 рабочих и 224 служащих находились на различных участках партийной, советской и хозяйственной деятельности, продовольственных отрядах и на фронте. Работающих было 1801 человек; прогул (самовольный) достигал 10-15%. Численность рабочих на Трехгорке достигла довоенных показателей к 1928 г.
Перейдем к рассмотрению компонент системы мотивации труда на Трехгорке в первые годы Советской власти. Основным источником в нашей работе является архивный фонд Трехгорной мануфактуры в Центральном муниципальном архиве Москвы (ЦМАМ. Ф. Р-425).
I. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ
В первые месяцы после Февральской революции 1917 г., как и в дореволюционное время, основным стимулом к производительному труду на фабрике оставалась заработная плата, которая зависела от квалификации рабочего. Однако возрастала роль денежных выдач, направленных на поддержку всех рабочих. На это указывают документы, выявленные нами в архивном фонде Трехгорной мануфактуры7. Так, в одном из них говорится, что с Пасхи 1917 г.(2 апреля) Правление фабрики планирует сделать прибавки всем рабочим, а именно: основное поденное допасхальное жалование увеличивается всем рабочим - мужчинам, подросткам и женщинам по 40 коп. каждому за рабочий день; к этому увеличенному на 40 коп. поденному жалованию прибавляется 50%. Все сдельные расценки будут соответственным образом увеличены. Временное военное пособие в размере 10% будет исчисляться с общей суммы увеличенного поденного заработка. Кроме того, временное военное пособие будет выдаваться всем рабочим: мужчинам, подросткам и женщинам по 1 руб. за каждый рабочий день (месячным 25 руб. в мес.) вместо прежних выдач в 70-65-60 коп. Квартирные деньги для живущих на вольных квартирах будут выдаваться в размере 6 руб. в месяц.
Однако рабочих не устраивало такое повышение их жалования, и на заседании фабричного комитета в мае 1917 г. они выдвигают Правлению требования о более существенных выплатах и переходе с месячного на поденное жалование, которое делится на 24 дня, и которое не должно быть менее 5 руб. для мужчин и 4 руб. для женщин. А также всем живущим на квартирах увеличить квартирные деньги до 8 рублей8.
В июне 1917 г. рабочие Прохоровской Трехгорной мануфактуры подают прошение в конфликтную комиссию Совета Рабочих депутатов с просьбой рассмотреть их требование об установлении минимума заработной платы мужчинам в 5 руб., женщинам - 4 руб. и жалобой на Правление, установившее свой минимум жалования со ссылкой, что такое жалование будет установлено на всех московских текстильных фабриках. При этом рабочие подчеркивают, что когда они "справились на указанной фабрике (имеется ввиду Даниловская мануфактура - авт.), то оказалось, что там мало того, что жалование выше нашего, но есть фабричная лавка, которая отпускает харчи по удешевленным ценам"9.
Созданный в апреле 1917 г. Фабрично-заводской Комитет служащих пытается активно участвовать в жизни Трехгорки. Обращения рабочих в Правление фабрики об уравнивании в заработной плате рабочих и служащих, а также их обращение к служащим с письмом, где содержалось предложение об отказе их от "своей награды в пользу рабочих" находит ответ в постановлении Общего собрания служащих следующего содержания:
"Все члены нашего Общества служащих сторонники социальной справедливости, равенства и братства. Однако, эти идеи совсем не знаменуют необходимости выравнивания вознаграждения за труд. Это равенство может быть осуществлено лишь при коммунистическом строе, при современном же строе вознаграждение за труд неизбежно разнится смотря по работе, как Вы сами знаете. Таким образом, Общее собрание служащих не может признать Ваше предложение справедливым, так как требование, обращенное не к капиталисту, а к такому же пролетарию, во-первых потому, что положение и ответственность служащих гораздо тяжелее и требовало бы особого вознаграждения, между тем многие служащие работают часовые и праздники совершенно бесплатно, во-вторых, потому, что служащие в последней прибавке и так получили пропорционально много менее рабочих"10.
В архивном фонде Трехгорки хранится любопытный документ комиссии (сентябрь 1917 г.) о нормах и минимуме заработной платы для рабочих текстильных предприятий11:
Продовольствие Одежда Хлеб черный и белый - 75 ф. в мес. Пальто: зимнее, осеннее, летнее - на 4 года Мясо - 0,5 ф. в день (вопрос открыт) Пиджак теплый и брюки - на 3 года Сахар - 3,5 ф. в мес. Костюм выходной и 2 пары брюк - на 5 лет Чаю - 0,3 ф. в мес. Брюки бум. рабочие - на 1 год Капусты - 16 ф. в мес. Блузы - на 1 год Картофеля - 38 ф. в мес. 2.25 полотенец - на 1 год Макарон - 8 ф. в мес. 2,5 наволочек - на 1 год Крупы - 8 ф. в мес. 2 пары носков - на 1 год Огурцов - 66 шт. в мес. 2 пары портянок - на 1 год Масла постного - 2 ф. в мес. 2 шт. носовых платков - на 1 год Масла русск. коровьего - 1 ф. в мес. Шапка - на 4 года Сыру - 1,5 ф. в мес. Фуражка - на 2 года Яиц - 15 шт. в мес. Шарф шерст.- на 8 лет Соли - 4 ф. в мес. Варежки - на 2 года 2 пары кальсон - на 1 год 1 ситц. и 1 сатин. рубаха - на 1 год Одеяло стеганое - на 8 лет Сапог 2 пары, штиблеты 1 пара - на 2 года 6 пар подметок - на 2 года 1 простыня - на 1 год Другие расходы: Баня - 28 руб.60 коп. в год Мыло - 13 ф. в год Стирка белья - 75 руб. в год Стрижка и бритье - 7 руб.50 коп. в год Чистка сапог - 5руб. в год На убой посуды - 12 руб. в год На убой домашн. обстановки - 30 руб. в год На культурно-просветительские цели - 100 руб. в год На непредвиденный расход - 25 руб. в год Очевидно, реализация указанных норм должна была столкнуться с трудностями, что отразилось, например, в фабричном протоколе №40 от 10 октября 1917 г., где по этому поводу записано, что согласительная комиссия сообщила о достигнутом соглашении по минимуму продуктов (кроме мяса), а также об оценке достигнутого соглашения относительно одежды и других расходов. "Самое важное, - отмечается в протоколе, - оценка продуктов не находит разрешения, потому что фабриканты оценивают продукты по твердым ценам, продуктов на рынке по этим ценам нет. Есть цены только рыночные"12.
Нехватка сырья и топлива, продовольственный кризис вынуждали осенью 1917 г. фабрично-заводские комитеты рабочих и служащих выходить из положения путем бартера. Положение Трехгорки как производителя нужной всем продукции давало определенные преимущества коллективу. В архиве сохранились письма к Комитету рабочих Трехгорки от фабзавкомов различных предприятий с просьбами отпустить им мануфактурного товара Трехгорки. Так, в письме от 23 октября 1917 г. Заводской Комитет чайно-развесочной фабрики Товарищества Высоцкий и Ко просит выдать мануфактурный товар для 900 рабочих взамен на чай по себестоимости, что сократит очереди и избавит рабочих "от переплаты спекулянтам"13.
В другом письме - от Комитетов рабочих и служащих котельного завода "Инженер А.В.Бари" (от 11 октября 1917 г.) содержится просьба "посодействовать приобрести на Вашей фабрике ситцу (темных сортов) для мужских рубашек и полотна или бязи для кальсон <...>. Просим Вас сообщить сколько и по какой цене можно купить". В письме подчеркивается, что завод расположен на "далекой окраине Москвы, а потому члены нашей организации, работающие всецело на ОБОРОНУ, не имеют возможности приобрести для себя каких-либо бумажных тканей". Усиливая свою аргументацию, авторы письма пишут, что их комитет заботится о том, "чтобы члены организации были сыты, здоровы и крепки духом для предстоящей борьбы, в которую вступил весь трудящийся класс, а для этого необходимо, чтобы они содержали себя более гигиенично, были одеты тепло"14.
Управление секции Комитета пожарных команд МГОУ обращается 26 сентября 1917 г. к Трехгорке с просьбой "отпустить мануфактурного товара для пожарных служителей на все части (935 чел.), потому что при 24-ти часовой службе мы не имеем возможности получить из розничных магазинов вышеозначенный товар"15. Об этом же говорится и в письме Заводского Комитета служащих и рабочих типографии газеты "Русское Слово" от 5 октября 1917 г.: "означенная просьба проистекает из имеющихся на рынке дороговизны и мануфактурного голода, вследствие чего рабочие и служащие, занятые целый день на фабрике, не имеют возможности приобрести нужные материалы, так как не имеют времени стоять за ними в очереди"16.
Марьинский волостной продовольственный комитет Херсонской губернии и уезда в письме от 27 сентября 1917 г. пишет, что население волости "сильно нуждается в мануфактуре, так как поступлений таковой ниоткуда не получается. Спекуляциям нет предела, и цены поднялись до невозможности". Письмо завершается обращением к Фабзавком Трехгорки с просьбой "о высылке нашему комитету мануфактуры в замен на хлеб, т.е. мануфактуру получить из Вашей фабрики по фабричной цене, а от нас получить хлебом по твердой цене на хлеб. Твердая цена на хлеб: 5 руб.80 коп, жито 4 руб. за пуд"17.
Интересно, что в архиве Трехгорки сохранились и письма (копии), направленные фабзавкомом Трехгорки к фабзавкомам других предприятий, с предложением о бартере. Так, письмо от 22.06.1917 гласит: "ФЗК Т-ва Прохоровской м-ры предлагает ФЗК Т-ва "Скороход" обменяться на известную сумму товаром. Мы Вам дадим мануфактуры, а вы кожаной обуви. Просим ФЗК "Скороход" сообщить нам, согласен ли он на эту мену и если согласен, то на какую сумму и каким товаром".
Таким образом, пока работала фабрика и выпускала необходимый для населения товар, проблема обеспечения рабочих продовольствием и товарами первой необходимости не так остро стояла перед руководством Трехгорки, как в последующие годы гражданской войны и военного коммунизма.
* * *
После октябрьского переворота 1917 г. в истории "Трехгорной мануфактуры" начался новый этап. Уже 27 ноября 1917 г. ВЦИК и СНК приняли Положение о рабочем контроле, который вводился на всех предприятий, использующих наемный труд. В начале декабря 1917 г. на Трехгорной Мануфактуре была создана рабочая контрольная комиссия, а с 22 декабря 1917 г. в ее состав вошли и 5 человек служащих. Однако уже к весне 1918 г. стало ясно, что на практике введение рабочего контроля на предприятиях часто сопровождалось падением дисциплины, прогулами, расхищением имущества. Раз все общее - значит, и мое, рассуждали рабочие; прогулял - ничего страшного, на себя работаем! Реакция фабрично-заводского комитета Трехгорки на подобные проявления была резко отрицательной. Так, на одном из заседаний ФЗК в ноябре 1917 г. было принято решение: "В виду прогула, часто делаемого рабочими, постановлено вызвать виновных и предупредить, что они будут наказаны по усмотрению администрации при повторных прогулах. Постановлено сделать такое же предупреждение и замеченным в картежной игре"18. Ослабление производственной дисциплины отражено и в следующем письме Контрольной Комиссии фабрично-заводского комитета рабочих при фабриках т-ва Прохоровской Трехгорной М-ры, направленного 21 декабря 1917 г. фабрично-заводскому комитету рабочих Трехгорки19:
"Настоящим довожу до Вашего сведения: что несмотря на неоднократные предупреждения заведующих, некоторые рабочие занимаются чтением газет во время работы, в этом замечены и ответственные лица как то машинисты, старшие и подстаршие кочегары.
В виду изложенного желательно постановлением Фабрично-Заводского Комитета вывесить объявление по всем отделениям фабрики нижеследующего содержания: "По постановлению Фабрично-Заводского Комитета рабочих чтение газет во время работы не допустимо, депутатам вменяется в обязанность доводить до сведения Фабрично-Заводского Комитета о нарушении означенного постановления для привлечения к ответственности.
О вашем постановлении прошу известить, чтобы вывесить объявление.
С совершенным почтением -
Положение рабочих Трехгорной мануфактуры в годы гражданской войны было отягощено нехваткой продовольствия. В Москве были организованы многочисленные продовольственные отряды. Рабочие "Трехгорки" выделили в них около 400 человек. Действия продотрядов значительно облегчали продовольственное положение рабочих "Трехгорки", так как от каждой партии заготовленного хлеба коллектив получал известную часть в виде премии21.
Хозяйственная разруха, вызванная войной и революцией, сказывалась во всем: в стране не хватало топлива, сырья для промышленности. Многие заводы и фабрики останавливались. Такая же участь грозила "Трехгорной мануфактуре". 3 марта 1919 г. состоялось заседание заводоуправления и фабрично-заводского комитета. Главный вопрос - об останове фабрики в связи с недостатком топлива. Все попытки фабкома получить топливо окончились неудачей. К этому решению пришло объединенное заседание руководящих органов предприятия. 10 марта 1919 г. "Трехгорка" остановилась. Рабочим, которые имели связь с деревней, разрешалось получить расчет. Основное же ядро рабочих, около 2000 человек, было закреплено на ремонте.
С самого начала возобновления работы Трехгорной мануфактуры (август 1920 г.) фабрика испытывала ряд трудностей, которые директор фабрики А.Чистяков в 1920 г. в докладной записке о состоянии фабрики и возможности пуска производства определял так: "успешность производимых работ сильно страдает: а) от недостатка материалов; б) от недостатка нужного количества квалифицированных рабочих; в) от полной необеспеченности рабочих дополнительным пайком"22. А повышение производительности труда, по его мнению, зависело в большей степени от возможного поощрения работы рабочего. Поэтому когда в январе 1922 г. была введена система премиальной оплаты труда, "заводоуправление начало вырабатывать и вводить нормы выработки, устанавливать уроки"23. Так, была введена премия, причем исключительно денежная, и размеры ее могли быть весьма высокими24. На фабрике стали применять и сверхурочные работы, но только в среде квалифицированных работников (слесарей, рабочих-кочегаров и др.), размер сверхурочных мог достигать 150 час. в мес. с разрешения профсоюза25.
В начале 1920-х гг. переход к новой экономической политике с ее новыми принципами в организации труда вызвал к жизни и многообразие взглядов и концепций хозяйственного преобразования страны, первоначально носивших в большей степени теоретический характер, а затем превратившихся в стойкие идеологические установки. В начале 1920-х гг. эти принципы только еще возникали, формировались и внедрялись в жизнь. Основная проблема данного периода состояла в необходимости ответить на вопрос, оставаться ли на позициях внеэкономических форм организации труда (иными словами, принуждения), что, безусловно, "сводило на нет заинтересованность человека в результатах своего труда"26 или отказаться от принципов всеобщей трудовой повинности и перейти к свободному рынку труда. Ответ был найден в решениях Х съезда партии и различных декретах советской власти, приведших к введению нэпа. Меры, предпринятые государством после съезда, были направлены на демонтаж машины принуждения (упразднение Главкомтруда и его местных органов, устранение ограничений при переходе рабочих с одной работы на другую, ограничение категории людей, к которым могла применяться трудовая повинность и, наконец, введение в практику процедуры найма и увольнения в качестве нормальных методов привлечения рабочей силы на производство)27. Наиболее трудным был вопрос вознаграждения за труд. Применение хозрасчета требовало возврата к денежной экономике. Трудовая философия военного коммунизма: оплата труда как система бесплатных пайков или социальных услуг, предоставляемых государством своим гражданам, - себя изжила. В подтверждение этого в сентябре 1921 г. вышел декрет, в котором система заработной платы называлась "основным фактором в развитии промышленности". Главная задача, стоявшая в тот период в области трудовых отношений - определение тенденции в развитии заработной платы, выделение приоритетных направлений в ее государственном регулировании и, наконец, планирование роста заработной платы в соответствии с развитием промышленного производства.
Посмотрим, как проводились в жизнь провозглашенные тезисы. Для этого обратимся к архивным материалам фабрики Трехгорная мануфактура.
Осенью 1921 г. отменяется фактически действовавшая уравнительная система оплаты труда, а заработная плата ставится в реальную зависимость от производительности труда и квалификации работника. Многих рабочих переводят на прямую неограниченную сдельщину с сохранением твердых норм выработки, увеличивается разрыв в оплате труда квалифицированных и неквалифицированных рабочих путем раздвижения крайних разрядов тарифной сетки.
Из отчета директора фабрики по коллективному снабжению на Трехгорной мануфактуре за август, сентябрь и октябрь 1921 г.28 следует, что с 1921 г. фабрика, как и многие другие предприятия страны, была переведена на коллективное снабжение и для распределения продовольственного и продуктового фонда на фабрике введены сдельные расценки, по которым полностью работали: прядильная фабрика, ткацкая фабрика, механико-строительный отдел, ситцевая фабрика частично. Чтобы уменьшить количество рабочих, на поденных работах были введены твердые штаты.
Рабочие и служащие фабрики, согласно новой тарифной сетке, учитывающей все квалификации труда, распределялись по 17 разрядам (первые 9 разрядов были отведены для рабочих профессий). Разница между 1-м и 17-м разрядами была 1:5, где оклад 1-ого разряда составлял 585.000 руб. и 15.000 на квартиру, всего 600.000 руб., а оклад 17-ого разряда - 3.000.000 руб. Денежная ставка предусматривала все выдачи: стоимость продовольственного пайка, прозодежды и др.
Введение коллективного снабжения и новой тарифной сетки потребовали от рабочих фабрики сокращения прогулов, уничтожения воровства, четко определенного штата и выполнения производственной программы.
Специально созданная контора занималась расчетами заработка и продовольственных наборов. В соответствии с количеством рабочих на фабрике были рассчитаны как денежные, так и продуктовые пайки: 1 денежный пай равен 3000 руб., 1 продовольственный пай равен 7/8 фунта муки.Расчет продуктового пая велся по количеству муки, остальные продукты рассчитывались пропорционально ей, или в мелких количествах поровну. По этим пайкам устанавливались тарифные сетки для оплаты труда.
Дополнительным источником натурвыдач были огороды. Весной 1921 года трехгорцы получили участок в 45 десятин, достали семена. Урожай картошки и капусты распределялся так: часть направили для фабричной столовой, а большую долю раздали рабочим, их семьям.
Как отмечалось в отчете директора фабрики за август-октябрь 1921 г., "введение коллективного снабжения рабочих и служащих имеет определенное отражение на отношение рабочих к производству. Выработка повышалась. Заводоуправление, полагающийся ему фонд в 10% от продуктового назначения, расходовало на производство всех сверх ударно-спешных работ, а также производило выдачу примерным рабочим, коих выработка превысила на 150% их норму; таковых из общего штата имеется по разным отделам свыше 360 чел., выдача таким рабочим сверх их пайка выражается в 30 ф. муки и др. продуктов пропорционально"29. Помимо основных рабочих фабрики учитывались и т.н. иждивенцы, которым также распределялось продовольствие и размер которого составлял на 1 иждивенца ½ пайка от разряда соответствующего работающего. В то время иждивенцев было 400 человек, и наблюдалась тенденция к увеличению их числа посредством привоза родных из деревень.
Рабочие фабрики были снабжены спецодеждой и обувью, но ее, конечно, не очень хватало. Об этом упоминается в отчете за 1921 г.: "рабочие снабжены американской обувью с прежде поступившей в количестве 3000 ч.; из общего количества поступившей обуви 10% оставлено и частью распределено как спец. обувь на особо трудных работах (неудовлетворенными остались 25% работающих); прозодеждой: мужчины - костюмами, женщины - фартуками-халатами; предметами широкого потребления: работающие на холоду - шапками-платками и плащами; работающие на мокрых работах - брезентовыми фартуками"30. Помимо этого каждый работающий получил один из предметов одежды, как-то: рубашку, фуфайку, гимнастерку, носки, чулки, юбку, кофту31. Характеризуя эти меры, директор Трехгорки отмечал их стимулирующее воздействие. По его словам, "удовлетворение самой насущной потребности работающего дает все поводы к тому, что повышение производительности и уменьшение прогулов будет сильно отражаться в производстве. Желание выработать больше, в связи с заинтересованностью продовольствия, очень велико: имеются, например, такие выработки как работа ткачей вырабатывавших некоторые ткани по 34 аршин на 8 час. смену. Интенсивность работы дает возможность сохранить топливо, не допуская перерасхода такового в виду большого выпуска товара за единицу времени"32.
Самое главное, на что сетовало руководство Трехгорки в 1921 г., это низкая зарплата работников фабрики - менее 500.000 руб. в среднем, в то время как многие фабрики и заводы довели оплату труда до 1.000.000 руб. для рабочих низкой квалификации.
Отметим, что (как упоминалось выше) перевод фабрики на коллективное снабжение повлек за собой и расчет оплаты труда рабочих на основе коллективного снабжения. Это, с одной стороны, вследствие "исправности" выдач продуктовой части зарплаты, вело к улучшению отношения рабочих к производству; но, с другой стороны, как отмечал директор Трехгорки, "идея неравномерного распределения продуктов согласно заработков не имеет популярности в их среде"33.
Что касается форм оплаты труда в конце 1921 г., то на ткацкой фабрике "установление сдельного расценка дало возможность работающим вырабатывать до 6-ой категории, т.е. заработок колеблется от 700.000 руб. до 1.100.000 руб."34. В то же время на ситцевой фабрике работа была организована в основном по поденной форме, которая "налагает на работающих твердую обязанность выполнять работу по той разбивке, каковая есть. Увеличение категорий рядовым работникам стоит в зависимости от сокращения штатов"35. Рабочим-паковщикам фабричного амбара был установлен "урок в 45 кип при 5-й категории и возможность перевода на сдельную работу, т.е. за 1 кипу 1 паковщик при штате в 2 паковщика с 2 чернорабочих получает из расчета 6-ой категории на 45 кип"36. В механико-строительном отделе работы велись из расчета максимальной переработки на 20% тарифной ставки. Работники хозяйственного отдела, а также технический и конторский персонал рассчитывались по определенным ставкам.
Следует отметить, что введение новой тарифной сетки и распределения рабочих в соответствии с их квалификацией по различным разрядам вызывало на Трехгорке "подчас злобу со стороны меньше получивших, не разобравшись в том, что уравнительность нами отвергнута"37.
В начальный период нэпа перед новой властью встает вопрос о формировании трудовых отношений после окончания гражданской войны. Уравнительная оплата труда рабочих, существовавшая в период военного коммунизма, не создавала стимулов к производительному труду. И здесь на первый план выходит вопрос о дифференциации заработной платы в связи с производительностью труда и квалификацией рабочих. Так, на страницах журнала "Текстильщик" в марте-апреле 1922 г. был опубликован отчет Московско-Пресненского треста, в котором говорилось, что переход к сдельной оплате вызвал увеличение производительности труда на текстильных предприятиях, которая достигла "довоенных норм"38.
Вплоть до 1924 г. оплата труда рабочего состояла как из денежной, так и из натуральной части и выражалась в бюджетных наборах продуктов питания и предметов первой необходимости. Анализ архивных материалов фонда фабрики показал39, что с марта по октябрь 1922 г. хозяйственный отдел фабрики снабжал всех работающих продовольственными продуктами, выдаваемыми за плату, удерживаемую из заработной платы по ценам, объявленным на каждый из перечисленных выше месяцев. Эти продукты выдавались в равных количествах, независимо от категории тарифных ставок.
Не следует думать, что положенные пайки выдавались рабочим в полном объеме и в срок. Как отмечается в "Обзоре политико-экономического состояния РСФСР за февраль 1922 г.", подготовленном ГПУ для руководства страны40, обострение продовольственного кризиса повлекло за собой уменьшение норм пайков, перебои в их выдаче. На ухудшение настроений рабочих повлияли также "стремительный рост рыночных цен, срывающий все попытки установления твердого прожиточного минимума, и продолжающий усиливаться на местах денежный кризис и связанная с ним почти повсеместная задержка выплаты рабочим жалования"41. С начала февраля 1922 г. началась новая волна недовольства рабочих. Авторы документа упоминают в этой связи "крупные волнения" на четырех предприятиях обеих столиц, в том числе и на Трехгорной м-ре42.
Важнейшим аспектом в формировании государственной политики в области трудовых отношений начала 1920-х годов, как было уже указано, стал перевод рабочих на сдельщину с сохранением твердых норм выработки. Если в 1922 г. на V съезде профсоюзов было принято решение о применении простой сдельной оплаты труда, то уже в 1924 г. резолюция VI съезда профсоюзов указывает на широкое проведение поощрительных форм зарплаты путем введения прямой неограниченной сдельной оплаты труда.
Переход от повременной оплаты труда к сдельной протекал непрерывно, начиная с 1923 г.; наиболее интенсивно он происходил в 1924 г. В наиболее крупных отраслях промышленности - металлообрабатывающей и текстильной - в сентябре 1926 г. 2/3 общего числа рабочих работало сдельно43.
Источники подтверждают, что перевод рабочих на сдельную работу стимулировал повышение производительности труда. Она служила большим материальным подспорьем для рабочего, освобождая его от необходимости поиска заработка на стороне. Кроме того, применение сдельной оплаты труда позволило значительно поднять зарплату квалифицированным рабочим, что вызвало общий подъем реальной заработной платы. Так, например, на очередном собрании рабочего коллектива директор фабрики А.Чистяков в 1925 г., как и восемь лет назад, по-прежнему называет два основных фактора, оказывающих влияние на производительность труда рабочих - это зарплата и жилищный вопрос. "Когда мы вступали на 8-ой год Октябрьской Революции т.е. 1924/25 операционный год, под лозунгами уплотнения рабочего дня и повышения производительности труда, то многие думали, что это обман, эксплуатация рабочих и т.п. Но правильно взятое направление Партией - Советской властью, взяло вверх во мнении рабочих, и они, в конце концов, убедились, что это не какой-либо обман, а сбережение их же средств, т.к. это удешевит себестоимость вырабатываемой продукции и повысит их зарплату"44.
Начиная с 1922 г. профсоюзы и органы управления народным хозяйством страны уделяли большое внимание повышению зарплаты рабочих в соответствии с темпами инфляции ("индексированию" зарплаты, пользуясь сегодняшней терминологией). Так, на Трехгорке работала расценочно-конфликтная комиссия, которая ежемесячно пересматривала заключенные коллективные договора, устанавливала для работающих на фабрике жалование по 17-ти разрядной сетке45.
Тем не менее проблемы зарплаты и ее дифференциации не получали удовлетворительного решения. По сводкам ГПУ, в 1923 г. низкие ставки рабочих (на фоне "чрезмерно высокой оплаты труда администрации предприятий и служащих хозорганов")46 вызвали волну конфликтов на предприятиях и забастовочное движение среди текстильщиков. В этой связи упоминаются две крупные забастовки в начале сентября 1923 г., включая 4-дневную на Трехгорке: "Особенно характерна забастовка на Прохоровской м-ре, где была выбрана комиссия, руководившая забастовкой, и наблюдалась тенденция рабочих взять в свои руки контроль над производством"47. Специально отмечается, что в упомянутых в отчете забастовках ни эсеры, ни меньшевики не играли сколько-нибудь значительной роли48. В соответствии с информацией ГПУ за октябрь 1924 г., "брожение среди текстильщиков на почве проводимого пересмотра норм выработки, сопровождающегося нередко снижением фактической зарплаты, отмечено по всему центральному текстильному району и сопровождалось рядом забастовок в Московской губ."49.
Другим аспектом производства, отрицательно влиявшим на зарплату рабочих Трехгорки, было низкое качество сырья и его дефицит. По информации ГПУ, переход на выработку тонких номеров основы и утка вызвал в феврале 1926 г. недовольство среди рабочих Краснопресненской Трехгорной м-ры. Они указывают, что "благодаря плохому качеству хлопка и изношенности машин, работая тонкие номера, они получают снижение зарплаты"50. Угроза снижения зарплаты по причине дефицита сырья порождала весьма резкие высказывания рабочих в адрес властей. Так, в том же обзоре ГПУ за февраль 1926 г. отмечается, что в связи с кризисом сырья предполагается остановка Краснопресненской Трехгорной м-ры фабрики на две недели в пасхальный период и летом на один месяц. Информатор сообщает, что "настроение среди рабочих нервное", так как рабочие не знают порядков оплаты во время этих простоев. Рабочий Трушин в разговоре с рабочими об отсутствии сырья сказал: "Недалек тот день, когда мы будем вешать коммунистов на суровой нитке". Другие рабочие говорят: "Девять лет сидят коммунисты, а все равно ничего нет и взяться не за что"51. Сообщения такого рода поступают и в последующие месяцы. Так, в июне1926 г.отмечается, что в связи с плохим качеством пряжи происходит понижение заработка ткачей Краснопресненской Трехгорной м-ры от 2% до 3%. На этой почве имеется недовольство ткачей52.
На общих собраниях и конференциях коллектива фабрики Трехгорная мануфактура в 20-х гг. обсуждался и такой немаловажный для рабочих вопрос, как распределение нивелировочного фонда, который был введен, чтобы повышать зарплату в большей степени, чем это будет происходить в результате изменения производительности труда ("самотеком"). Распределение механических надбавок по производствам базировалось на принципе подтягивания заниженных по заработку производств. В ходе одного из таких собраний на Трехгорке в марте 1926 г. в прениях выступил рабочий, который обратил внимание присутствующих на то, что в докладе о нивелировочном фонде сказано, что он распределялся с заработного рубля, т.е. кто получал много, тому и дали больше, а это, по мнению рабочего, неправильно. "О нивелировочном фонде нужно сказать, что получающие 5-6 категорию получили по 2 руб., это очень мало"53.
* * *
Выявленные нами материалы наглядно показывают отношение рабочих к обращению ЦК и ЦКК ВКП(б) о борьбе за режим экономии, которые советская историография традиционно оставляла "в тени". Так, на общефабричной конференции Красно-Пресненской Трехгорной мануфактуры в июне 1926 г. рабочие критически оценивали действия руководства по проведению режима экономии на фабрике. Приведем несколько высказываний рабочих, зафиксированных в протоколе этой конференции: "Вот сейчас проводится режим экономии, его проведение, конечно, нельзя принимать исключительно за счет рабочей силы. Здесь нужно рациональное использование имеющегося оборудования, изыскания путей и методов обработки"54. "Какой это режим экономии, когда хозяйственники не кипятят воду для рабочих, они говорят, это дает им экономии 100 руб. в месяц, а сколько подметок изобьет рабочий ходя от спальни к спальне за кипятком?"55 "Режим экономии валят на рабочего. При старом режиме служащим извозчиков не давали, а теперь всем дают автомобиль и лошадей"56.
Активно обсуждался на конференции и вопрос о коммунальных платежах, которые в свете выполнения постановления о режиме экономии хозяйственные органы предлагали включить в заработную плату. Вот как на это реагировали рабочие Трехгорки: "ВСНХ хочет отменить коммунальные услуги и включить их в зарплату, это ляжет тягостью на нашу шею". "ВСНХ и партия поставили вопрос о режиме экономии. В числе этих вопросов стоит вопрос о коммунальных услугах. Коммунальные услуги по всем фабрикам разные, например, Трехгорная - 13 руб., Октябрьская - 15 руб., Ярцевская - 6 руб.50 коп. В чем здесь причина. Мы не мыслим, что отмена коммунальных платежей била бы по зарплате..."57
О недовольстве рабочих в конце 1926 г.отдельными моментами новых колдоговоров (включение в зарплату денег на коммунальные услуги, несоответствие коммунальных денег существующей квартплате, отмена выдачи трамвайных денег и талонов и т.д.) говорится и в информации ГПУ58. В этой связи приводится факт ухода с собрания рабочих Краснопресненской Трехгорной м-ры; в такой форме они протестовали против отмены выдачи трамвайных и квартирных денег и распространения прибавки только на низшие разряды59.
Другим важным аспектом в кампании заключения колдоговоров был срок, на который проводилось фиксирование "денежных" пунктов. Так, в информации ГПУ осенью 1926 г. отмечалось, что "среди рабочих Краснопресненской Трехгорной м-ры наблюдаются разговоры, что в связи с растущей дороговизной продуктов питания и товаров колдоговор нужно заключать не более чем на три месяца (а не на 9 месяцев, как было принято)60. Заметим, что такое дополнение к договору было в результате одобрено.
Интересный штрих к вопросу об изменениях в материальном поощрении передовых рабочих во второй половине 20-х гг. дает протокол фабричной конференции Трехгорки 1926 г. В прениях по докладу выступают рабочие, обращая внимание руководства фабрики, в частности, на то, что "герои труда были посажены на социальное страхование и им платили хорошо, а теперь посадили их на 12 руб."61
СОЦИАЛЬНОЕ СТРАХОВАНИЕ
На многих предприятиях в 20-х гг. были организованы кассы социального страхования. Работа страхкассы обсуждалась и на общих собраниях Трехгорки: "Соцстрахование, оно хотя и немного дает, но все-таки поддерживает тех больных, которые являются больными продолжительно, она ему оплачивает. Работницы до родов и после родов, они также получают положенную им плату и много таких других социальных страхований <…> Хроническим больным не поможет ни один санаторий и ни один дом отдыха, а самое верное и правильное, это такому больному надо социальное обеспечение"62.
На фабрике работала касса взаимопомощи. Ее работа заключалась в оказании помощи рабочим. В 1923 г. на фабрике было 551 человек, находившимся в бедственном положении (кражи, пожары и т.д.). В отчете о работе этой структуры в этот период имеется запись: "Всего выдано безвозмездно ржи 212 пуд., ситцу 4.000 арш., денег в сумме 803.165 руб., взаимообразно выдано 5.833.470 руб."63
Оказывалась помощь рабочим, проработавшим долгое время на фабрике и не имевшим в средств к существованию. Так, на заседании комиссии по охране труда рассматривалось заявление нетрудоспособного плотника Василия Михеева, проработавшего 38 лет, о вспомоществовании. "Принимая во внимание 38-летнюю безупречную работу и ввиду необходимости продолжительного времени на исходатайствование пособия от Соцстраха, постановили дать единовременное пособие в размере 75 руб."64
Болезненно воспринимали рабочие со стажем вопрос о переводе их на пенсионное обеспечение. Так, выступая на фабричном собрании Трехгорки в октябре 1926 г., рабочий Ражев заметил, что, проводя режим экономии стариков, стали направлять на социальное обеспечение, заменяя их молодежью. "Но я скажу, если сейчас всех старых рабочих снять, а молодых поставить, то фабрика через три месяца встанет. Представителю Союза скажу, что посылать на фабрику рабочего надо только такого, который может быть способным к работе, а не такого молокососа, который стреляет рогатками и бьет стекла"65.
ФАБРИЧНЫЙ ТОРГОВЫЙ КООПЕРАТИВ
Важный вопрос снабжения рабочих продуктами питания и ширпотребом также неоднократно обсуждался на собраниях мануфактуры. Много нелицеприятных слов от рабочих могли услышать в свой адрес работники кооператива. На общем собрании коллектива фабрики, на котором присутствовало 2500 работников, в прениях по докладу кооператива, тов. Трусова указывала "на дороговизну продуктов в нашем Рабкоопе по сравнению с частными магазинами, на любой продукт копеек на 8 …Рабочему, получающему 3 категорию остается не чем дышать". "Практикантки под конец разбежались, потому что их разогнали за то, что они честно вешали товар на весах покупателю". "Это с тех пор стали практикантки не хороши, продавцы перешли на самоответственную работу, усушки и утечку до ответственности продавали по 5 фун. рыбы и по 3 фун. мяса за 20 коп., а сейчас норовят в пакет насыпать весом в ¼ фун. и бросают на весы как камни, а хитрые пальцем тычат"66. На общем собрании Трехгорки от 17.12.1924 выступавший в прениях Борисов отметил, "наши кооперативы торгуют дороже, чем у частных торговцев"67.
II. ПОБУЖДЕНИЕ
Уже в первой половине 20-х гг. в текстильной промышленности Москвы появляются новые формы стимулирования труда. Входят в практику производственные совещания и производственная пропаганда, ударные бригады, производственные переклички, конкурсы и смотры, распространение рационализаторства и изобретательства и, конечно, социалистическое соревнование, ставшее фактом в 1926-1928 гг.
КАМПАНИИ, НАПРАВЛЕННЫЕ НА ПОВЫШЕНИЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ТРУДА
Одной из форм, способствовавших развитию творческой активности широких масс, были производственные совещания, зародившиеся еще в 1921 г., а с 1923 г. получившие широкое распространение. Это новая форма привлечения рабочих к активному участию в производстве, целью которой было добиться "не только повышения производительности труда, но и воспитать из каждого рабочего сознательного, квалифицированного участника производственной жизни предприятия, привлечь рабочего к строительству социалистической промышленности и руководству ею"68. Следует отметить, что первое производственное совещание на Московской Прохоровской мануфактуре прошло 27 ноября 1921 г. Информация об этом историческом факте была опубликована в центральной партийной газете "Правда". На этом совещании выступили представитель Главтекстиля, директор Трехгорки, а также рабочий Трехгорки. "Его выступление, - отмечает газета, - отражение зрелости рабочих, осознавших свою строительную роль. Он излагает производственные предположения, возможности расширения предприятия, улучшения в нем, недостатки работы"69. А в заключение газетной заметки подчеркивалось, что это было первое совещание, первый опыт, и "он, несомненно, удался. Пусть же прохоровцы разовьют это полезное начинание"70. Однако, отношение к этому начинанию на фабрике было неоднозначным. Так, в 1925 г. на заседании делегатского собрания было отмечено, что "рабочими плохо посещается производственное совещание", что объяснялось плохим оповещением со стороны администрации и недостаточным разъяснением значимости производственной комиссии71.
Значительная роль в стимулировании производительного труда отводилась многотиражке. Первая печатная газета на Трехгорке вышла 1 мая 1923 г. под названием "Без бога и хозяина", с 1924 г. ее сменила газета "Погонялка" - орган парткома и фабкома "Краснознаменной Трехгорки"72.
Обращает на себя внимание в конце восстановительного периода и такая форма повышения производительности труда текстильщиков, как переход на работу на 3-х станках и 3-х сторонках и 2-х ровничных машинах. Правда, этот переход зачастую вызывал сопротивление со стороны рабочих вследствие нарушения принципа добровольности. Другой причиной недовольства рабочих в связи с задачами повышения производительности труда и рентабельности производства были кампании по сокращению штатов. Так, в обзоре ГПУ за ноябрь - декабрь 1923 г. отмечается, что основным моментом, определяющем настроение и экономическое положение рабочих, является "сокращение штатов, произведенное почти во всех отраслях промышленности"73. Переживаемый промышленностью кризис вызвал в конце 1923 г. массовое сокращение рабочих. В текстильной отрасли это коснулось особенно Москвы. Упоминается и Трехгорка, где сокращение достигло 18%74. Сокращение штатов почти повсеместно вызвало подавленное настроение рабочих, проявившееся в пассивном отношении к выборам в Советы. Так, в отчете ГПУ отмечается, что на Трехгорной м-ре голосовало лишь 50% рабочих75.
В январе 1924 г. ГПУ продолжает информировать руководство о недовольстве рабочих по поводу ведущегося сокращения штатов (упоминается и Прохоровская Трехгорная м-ра, где сокращение коснулось 190 чел.) и роста безработицы, "ненормальностей" с выдачей зарплаты76.
Анализ выявленных архивных источников показывает, что в сложившуюся в 1920-е гг. систему мотивации труда рабочих-текстильщиков, основанную на материальных стимулах, начинают проникать нематериальные стимулы, приобретающие все большее значение в последующие годы.
ЖИЛЬЕ
В России жилищные условия большинства рабочих-текстильщиков традиционно были плохими. В 1920-х гг. они не могли сколько-нибудь существенно улучшиться.
К жилищной проблеме руководство фабрики возвращалось на протяжении всего рассматриваемого периода, так как жилищный вопрос, как и в дореволюционное время, являлся важным фактором привлечения квалифицированной рабочей силы на производство и играл решающую наряду с зарплатой роль в мотивации труда рабочих. Выступая на одном из собраний рабочих фабрики с отчетом за 1924/25 хозяйственный год, директор вынужден был констатировать, что жилищный вопрос за 8 лет советской власти так и не был решен. Жилая площадь осталась прежней"77.
"Хотя мы и строим дома, но рост рабочих перегоняет" - отмечали рабочие на конференции Трехгорки в июне 1926 г.78 Не имея достаточных материальных средств для решения жилищного вопроса, некоторые заводоуправления пытались наладить деятельность жилищно-кооперативных организаций. Но из-за нехватки денег ("банк ссуду урезал") "жилищная кооперация по-видимому в этот год дом не построит", говорилось в отчете Фабкома Трехгорки в 1926 г.79 На фабричных квартирах в это время проживало 2925 рабочих и служащих, остальные жили на вольных квартирах. Рабочим, проживающим на наемных квартирах в городах, фабрика доплачивала 25% со ставки 6 разряда и 15% проживающим в области, как на наемных квартирах, так и в своих домах80.
Следует сказать, что в 1924/25 гг. жилищный фонд фабрики в основном состоял из старых казарм и экспроприированных у буржуазии домов ("домов-коммун") и имел в своем распоряжении 89 жилых зданий, разбросанных на большой территории. Структура жилого фонда была такова: 13 спален, 41 квартиры рабочих, 20 коммунальных домов, 13 нежилых построек (сушилки, погреба, ледники, сараи, склады и др.). Жилая площадь выражалась в цифрах: полезной площади - 45011 кв.м, общей - 68407 кв.м. Общая численность рабочих и служащих ( среднегодовая ) насчитывала 8242 чел., из них работающих - 3982 чел., неработающих - 4260 чел. Простой расчет показывает, что полезная площадь на одного проживающего составляла 5,46 кв.м. (что сравнимо с обеспеченностью жильем дореволюционных рабочих-текстильщиков).
В 1924 г. на Трехгорке был организован жилищно-строительный кооператив, который приступил к постройке нескольких деревянных домов. В 1927 г. кооперативу при содействии Коммунального банка удалось построить каменный двухэтажный дом, на который рабочие возлагали большие надежды. "Нам казалось, - рассказывает депутат районного совета от Трехгорки Е.В.Бойцов, - что это строительство ослабит остроту жилищного кризиса; но когда дома были построены и заселены рабочими, мы убедились, что таким мелким строительством нам не разрешить жилищной проблемы, что для этого нужны крупные средства"81.
В итоге к 1929 г. жилищный фонд фабрики в основном состоял из старых казарм и экспроприированных у буржуазии домов ("домов-коммун").
ОРГАНИЗАЦИЯ ОТДЫХА И ДОСУГА
После национализации Трехгорки администрация фабрики уделяла немало внимания организации досуга рабочих. С одной стороны, это рассматривалось как один из путей для отвлечения рабочих от пьянства, а, с другой - руководство понимало, что хорошая работа на производстве во многом зависит от того, как организован досуг и отдых работающих на фабрике людей.
Старая Прохоровская кухня, на которой в первые годы советской власти проходили собрания рабочих, была перестроена в рабочий театр им.Ленина. Здание Николо-Ваганьковской церкви использовалось для культурных целей: в 1930 г. ее закрыли, а в помещении устроили детскую политехническую станцию, которую в последствие преобразовали в Дом культуры им. Павлика Морозова. В этом клубе был открыт зрительный зал на 500 ребят, автотракторная и электротехническая лаборатории, библиотека, музыкальная комната, радио-комната82. В отчете культкомиссии за 1923 г. говорилось, что на работу культкомиссии отпускался 1% с общей заработной платы.Была проделана большая работа по ликвидации неграмотности, постановке спектаклей, киносеансов, антирелигиозных лекций и т.д. Была организована экскурсионная программа. Рабочие направлялись на рабфаки, на вечерние и дневные курсы, в техникумы и т.д. За город на дачу отправлялись дети рабочих, посещавшие детские сады и школы83.
На заседаниях фабзавкома в 1920-х гг. рассматривались вопросы по улучшению положения рабочих на фабрике и в общежитиях, в частности, о выдаче спецодежды, обуви и жиров, о постановке вентиляторов и проведению канализации.
В отчетных документах Трехгорки за 1923 г. было отмечено, что "за прошедший год отправлено рабочих на курорт 19 чел., в дома отдыха 237 чел., и в санатории 94 чел., всего отправлено 350 чел.84 А в 1925 г., как следует из доклада отдела охраны труда Трехгорки на общем собрании предприятия от 17.09.1925, возможности для отдыха для трехгорцев заметно расширились: было отправлено в санаторий 109 человек, в дома отдыха - 791 человек, на курорт - 18 человек, в плавучий дом отдыха - 27 человек, матерей с ребенком в дом отдыха - 10 человек, в воскресном доме отдыха побывало 290 чел.; в ясли было принято 28 детей85. Хотя, видимо, состояние яслей оставляло желать много лучшего. Так, на 7-й обще-фабричной конференции Трехгорки (5.06.1926) один из рабочих в прениях дал такую характеристику фабричным яслям: "В детских яслях холодно и туда лучше детей не носить. В садах детей развращают, а не воспитывают, нести туда заставляет необходимость, т.к. потом нельзя будет поместить в детский сад, а из сада в школу"86.
МЕДОБСЛУЖИВАНИЕ
Работники Трехгорной мануфактуры получали медицинскую помощь в фабричной больнице. Однако, к середине 1920-х гг. загруженность больницы была велика, рабочие нередко простаивали в очереди по 2-3 час. Они жаловались, что "каждый врач пропускает по 80-90 чел., которых не может хорошо осмотреть" и требовали увеличения штата врачей87. Ежегодно проводилась на фабрике диспансеризация рабочих. Любопытные данные находим в архивных материалах Трехгорки: в 1924 г. Московским институтом профессиональных болезней им. Обуха проводилось обследование Прядильного отдела в количестве 400 чел. Были выявлены следующие заболевания: около 70% - малокровные, 30% - поражение слуха, 25% - зрение88. В материалах обследования рабочих того же отделения Трехгорки в 1927 г. отмечалось, что 73% рабочих - женщины, главным образом от 21 до 40 лет, старше 50 лет всего 7%. К вредным факторам производства были отнесены пыль, повышенная температура, сухость воздуха, производственный шум, сотрясение пола. Кроме малокровия, в качестве основных указывались болезни органов дыхания, ухудшение зрения и слуха, особенно у рабочих с большим стажем89.
Существенным аспектом здоровья рабочих было обеспечение их очками и протезирование зубов. В отчетных документах за 1923 г. было отмечено, что на фабрике "за прошедший год были сделаны протезы рабочим, каковым вставлено 2.229 зубов90. В отчете фабричного комитета Трехгорки за период с 1.10.1925 по 1.05.1926 гг. говорится о том, что выдача очков и зубных протезов производится под контролем Комиссии охраны труда. "Выдаются очки рабочим, коим необходимы для работы. Зубные протезы выдаются у кого отсутствуют более 12 зубов; было сделано исключение 10 рабочим и выданы протезы с отсутствием менеее 12 зубов, но у таковых имелись врачебные заключения о необходимости вставить зубы, ввиду заболевания желудка за отсутствием зубов"91. За указанный период очки были выданы 413 рабочим, зубные протезы - 95 рабочим (для служащих 12 и 1, соответственно)92.
III. ПРИНУЖДЕНИЕ
Характер наказаний как элемент принудительного воздействия на рабочих Трехгорки значительно изменился после 1917 г. Однако причины для наказания в основном остались те же: воровство продукции, прогулы, опоздания, пьянство на рабочем месте, брак в работе и т.д.
Как и на многих предприятиях страны, на Трехгорке существовали кражи и воровство. Отношение к этому у руководства фабрики было однозначное. В архивах сохранилось большое количество документов, иллюстрирующих это. Так, в 1917 г. все вопросы, касающиеся краж с фабрики и воровства, рассматривались на совместных заседаниях Совета рабочих депутатов и фабрично-заводского комитета. Решения носили в основном наказательный характер: "по поводу кражи рабочего Грачева (красильное отделение) единогласно решили просить фабричную контору об его увольнении и впредь его не брать"93, или "рабочего Трубникова Лаврентия уволить с фабрики и поместить в газеты, а рабочего Ивана Королева оправдать и оставить работать"94, "рабочего складского отделения Корнеева А.Е. постановили отправить в дом трудолюбия без оплаты жалования"95, "рабочего Быковского Герасима как военно-обязанного препроводить через Комиссариат к местному Воинскому Начальнику для отправления его в действующую армию"96. Иногда встречаются и более мягкие решения, например, "чтобы он не воровал и дал честное слово, что больше чужого брать не будет. Комитет принял его слова и отпустил"97. Но такое встречает редко. В феврале 1917 г. Совет рабочих депутатов совместно с Фабзавкомом принимает постановление "по поводу сильной кражи назначить внезапные обыски"98. Однако, случались и такие вещи, как обыски служащих фабрики, на что они реагировали весьма резко, что зафиксировано, например, в письме фабрично-заводского комитета служащих Трехгорки от 21.06.1917. такому же комитету рабочих:
"Во вторник 13-го сего июня у фабричных ворот имел случай недопустимого насилия над некоторыми из служащих Т-ва, которых рабочие самоуправно подвергли личному обыску. Фабрично-заводской комитет служащих доводит до сведения рабочих, что подобные случаи насилия над личностью признаются совершенно недопустимыми, что все лица, творящие самоуправство, являются врагами свободы и что организованные служащие будут защищать свои права всеми доступными им средствами.
Параллель с обыском рабочих здесь не может быть приводима, ибо рабочие, подвергаясь обыску, добровольно подчиняются своим свободно избранным представителям; другое дело служащие, для которых делегаты рабочих не являются их избранниками и потому их распоряжения совсем не обязательны для служащих, а потому процедура обыска со стороны такого делегата является голым насилием. Кроме того, рабочие, поступая на фабрику, знали, что они подвергаются возможности обыска, служащие, наоборот, поступая на фабрику, были уверены в обратном. Соображения же равенства и справедливости сюда совсем не приложимы, ибо ради равенства можно требовать улучшения чьего-либо положения, а никак не ухудшения для некоторых и при том ухудшения бесполезного для остальных"99.
В архиве Трехгорки сохранилось письмо аналогичного содержания о таком же эпизоде обыска служащих, датированном 21.10.1917100.
В 1921 г. в докладе директора Трехгорной Мануфактуры говорилось, что штат работников в 1921 г. составлял 4541 человек. В ноябре 1921 г. было уволено 77 человек, из них за хищение товара - 24 человека, (пойманные с товаром предавались дисциплинарному и народному суду); уволились или ушли по собственному желанию - 53 человека101.
В июле 1924 г. Отдел труда Московского губотдела ВПТ разослал всем фабзавкомам союза текстильщиков циркуляр №21 МГСПС "Об отмене обысков и урегулировании мер борьбы с хищениями для сведения и руководства", в котором, в частности, говорилось, что, несмотря на издание циркуляра МСНХ об отмене обысков, хозорганами никаких мер к проведению его в жизнь не принято и обыски фактически существуют на многих предприятиях и "кроме того, МГСПС считает необходимым указать, что применяемые до сих пор меры борьбы с хищениями там, где уже обыски отменены или где они совсем не применялись, как-то: увольнение независимо от характера хищений с применением в большинстве случаев 49 ст. КЗОТ, отработка на разные цели, являются совершенно недопустимыми, и должны быть заменены мерами воспитательного характера, выговорами, товарищескими порицаниями, предупреждениями на общих собраниях, а в более серьезных случаях: перевод на другую работу, отстранение от работы на известный срок, при этом каждый вид взыскания, как бы он не был мал и незначителен должен исходить и применяться только РКК. Увольнения при хищениях должны применяться как крайняя мера только в исключительных случаях, когда на лицо имеется случай злостного или повторного хищения102.
В соответствии с этим постановлением в 1925 г. на собрании рабочих и служащих Трехгорной мануфактуры принимается решение о проведении широкой кампании среди рабочих за отмену обысков путем постановки этого вопроса на делегатских и общих собраниях, путем открытия дискуссий по этому вопросу на страницах "Погонялки", а также путем постановки показательных судов над расхищающими народное имущество103. Однако кражи на фабрике продолжались. Даже после выхода указанного циркуляра проблема обысков на Трехгорке не была снята с повестки. Ни одно собрание коллектива не обходилось без обсуждения вопросов о воровстве, его масштабах и мерах, принимаемых к пойманным с поличным. Так, на общем собрании фабрики от 17.12.1924. выступавший в прениях Горохов заявил, что "прежде чем отменить обыска на фабрике, спецам надо сбавить категории, а рабочему прибавить, только тогда могут отпасть обыска"104. На собрании цеховых делегатов Трехгорки в ноябре 1925 г. Сизов в своем выступлении сказал: "Когда видишь, работница берет, и ей говоришь, зачем ты это делаешь, она заплакала и говорит, что, мол, я получаю только 2 категорию и имею 3 детей и мне не на что купить". На это Шишкин, председатель Фабзавкома, ответил: "Как раз попадаются не со 2 категорией, а квалифицированные рабочие, как, например, шорник и другие, которые получают не 2 категорию. А если попадаются работницы со 2 категорией, то здесь ей надо разъяснить, что она, беря лоскут ½ аршина, подчас портит 10 аршин, и если она попалась 2-3 раза - увольняют, что для нее хорошо или плохо. Конечно, плохо, и свое материальное положение этим не улучшила"105.
Надо сказать, что вопросам трудовой дисциплины на фабрике уделяли большое внимание, вынося их на обсуждение всего коллектива на общих собраниях. Проблема прогулов была в 20-х гг. более острой, чем в дореволюционное время. Так, в докладе руководителя ткацкой фабрики на производственно-техническом совещании Трехгорной мануфактуры (1924 г.) приводились следующие сравнительные данные о численности рабочих и проценте прогула на ткацкой фабрике: в 1912/1913 г. на 1583 чел. процент прогула был равен 3,15%, в то время как в 1923/1924 г. на 1237 чел. прогулы составляли 8%106.
В 1926 г. директор Трехгорки, выступая на общем собрании, подчеркнул: "Здесь тт. необходимо отметить и прогулы в связи с пьянкой. За последнее время у нас это стало учащаться и под эту штуку попадает и молодняк. Мы с Вами должны совместно изживать старое наследие, ибо эта пьянка до добра не доводит, человек за большой прогул попадает под расчет и после может остаться несчастным человеком, а под старость не сможет получить социального обеспечения, что крайне нежелательно для нас с Вами, и мы должны переубедить тех товарищей, которые это позволяют"107. А несколько ранее, в 1925 г. в кратком докладе по экономике директор фабрики делает следующий неутешительный вывод относительно прогулов: "… надо полагать, что, получая более значительный заработок по сравнению с прядильщиками - (речь идет о рабочих механического отдела Трехгорной мануфактуры - авт.) рабочий этого отдела имеет возможность допустить такую роскошь, как невыход на работу по собственному желанию. Имея также более сильную квалификацию, возможны прогулы, благодаря частно взятой и выполняемой на дому работы, так как вычет заработка на предприятии не только компенсируется частной аккордной оплатой, но и дает значительный перевес. И, наконец, уверенность рабочего в том, что производство дорожит работниками определенной квалификации (электромонтеры, слесаря, кузнецы и т.д.)"108. Далее директор отмечает, что подсобные и хозяйственные (в которые входит строительный) отделы, имеющие больше заработок, дают и большее количество прогулов, как по уважительным, так и по неуважительным причинам. "Надо полагать, здесь развито сильнее пьянство, а другой раз просто лень и неохота работать, и возможен легче и лучше оплачиваемый частный приработок (у слесарей-монтеров, столяров и плотников)"109. Проанализировав весь полученный материал, учитывая большие убытки и простои машин, а также недоработки фабрики из-за прогулов "и тем самым подрыв государственной промышленности и экономики страны", директор предлагает:
1. "Пересмотреть правила внутреннего распорядка и табеля взысканий на фабриках объединения в сторону большей жесткости, особенно
а) против неисправимых прогульщиков по неуважительным причинам необходимо ввести (ежемесячные) снижения разряда зарплаты и, наконец, увольнения.
б) допускать не более 3-х дней в месяц (даже разрешенных) по неуважительным т неуважительным причинам.
в) взыскивать за бесцельное хождение по цехам и за нарушение хода работ.
г) появление в нетрезвом виде на работе в первый раз влечет за собой снижение разряда зарплаты, за вторичное появление - увольнение.
2. Приурочить выдачу зарплаты к субботе или предпраздничному дню.
3. Привлечь органы профсоюза к борьбе с расхлябанностью на предприятии, установлению твердой дисциплины среди рабочих.
4. Установить полный контакт между заводоуправлением, страхорганиции и амбулаторией относительно выдачи отпусков по болезни хроникам, просить пересмотреть права получения отпусков по болезни в отношении лиц, лечащихся амбулаторно. Установить контроль на дому над лицами, получающими бюллетень по болезни. Ввести учет хроников, посещающих часто амбулаторию особенно в рабочее время. Систематизировать переход в инвалиды, как постоянные, так и временно (по болезни).
5. Поставить вопрос перед НКТ и Цустрахом о пересмотре выдачи полного заработка при легких заболеваниях и ушибах вовне производства (драки во время пьянки, баловство, домашняя работа, спорт).
6. Урезать до крайности отпуска по командировкам и уважительным причинам. Приурочить делегатские собрания к нерабочему времени.
7. Ходатайствовать перед соответствующими организациями о сокращении всяких требований на улучшение санаторного состояния фабрик и на сквозняки"110.
Таким образом, как следует из доклада директора Трехгорки, рабочие подвергались за нарушение дисциплины определенным административным наказаниям, вплоть до увольнения.
* * *
В целом материалы по Трехгорной мануфактуре показывают, что по мере развития экономики нэпа в советской промышленности устанавливалась система мотивации труда, сочетающая в себе как материальные, так и морально-побудительные и принудительные стимулы к труду (при доминировании материальных стимулов).
К концу 20-х годов в силу политизации всей жизни советского общества пути хозяйственного развития страны все чаще определялись идеологическими целями, преследовавшимися властями. После "великого перелома" наступила эпоха смены приоритетов в мотивации труда. Резко усилилась роль принудительных и побудительно-моральных стимулов. Зачатки этих тенденций, проявившиеся в 20-х годах, получили свое развитие в 30-е годы.
1 Михальков Р. 150 лет Трехгорной мануфактуре. - Вопросы экономики, 1949. № 11. С. 37.
2 См. Радуга Трех…. С.144.
3 Цитируется по материалам историко-мемориального музея "Пресня" - протокол заседания комиссии по обследованию положения на производстве и в социальной сфере на Трехгорной мануфактуре, № 3, 1922 г., п. 3.
4 ЦМАМ. Ф. Р-425, Оп. 1. Д.57. Л.1-5.
5 ЦМАМ. Ф. Р-425, Оп. 1. Д. 71. Л. 3.
6 См.: Прохоровы: Материалы к истории… С.235-237.
7 ЦМАМ. Ф. Р-425. Оп. 1. Д. 57. Л.76.
8 ЦМАМ. Ф. Р-425. Оп. 1. Д. 15. Л.45 и 45 об.
9 ЦМАМ, Ф. Р-425, Оп.1. Д.19. Л.36.
10 ЦМАМ. Ф. Р-425. Оп.1. Д.
11 ЦМАМ, Ф. Р-425, Оп.1. Д.13. Л.83.
12 ЦМАМ. Ф. Р-425. Оп.1. Д. 16. Л.6.
13 Там же. Л.102.
14 ЦМАМ. Ф.Р-425. Оп.1. Д. 13. Л.88.
15 ЦМАМ. Ф.Р-425. Оп.1. Д. 13. Л.91.
16 Там же. Л.92.
17 Там же. Л.94, 94 об.
18 ЦМАМ. Ф.Р-425. Оп.1. Д.16. Л.4 об.
19 Там же. Оп.1. д.13. Л.117.
20 Интересно, что в на данном документе в качестве председателя Контрольной Комиссии подписался Н.Х.Рябченков, занимавший высокую должностную позицию в фабричной администрации дореволюционной Трехгорки: в 1914 г. он был помощником управляющего хозяйственно-административной частью Товарищества (по хозяйств. счетоводству).
21 См. Радуга Трех…. С.147.
22 ЦМАМ. Ф. Р-425, Оп. 1. Д.57. Л.1-5.
23 Там же.
24 Цитируется по материалам историко-мемориального музея "Пресня" - протокол заседания комиссии по обследованию… п. 10.
25 Там же. п. 7.
26 Цысь В.В. Внеэкономическое принуждение и всеобщая трудовая повинность в теории и практике военного коммунизма. // Новое в исторической науке: в помощь преподавателю истории. Сб. науч.-метод. тр. Нижневартовск, 1997. Вып.1. С.125.
27 Карр Э. Большевистская революция. 1917-1923. История советской России. М., 1990. С.649.
28 ЦМАМ, Ф. Р-425, Оп.1, Д.72, Л. 101-120.
29 ЦМАМ. Ф. Р-425, Оп. 1, Д. 72, Л. 103.
30 Там же.
31 Там же.
32 Там же. Л. 103 об.
33 Там же.
34 Там же. Л. 118об.
35 Там же.
36 Там же.
37 Там же. Л. 119.
38 Текстильщик. М., 1922. № 3-4. С.56-57.
39 ЦМАМ. Ф. Р-425. Оп. 1. Д. 88. Л. 3, 5, 7, 9, 13.
40 "Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934). Т.1, Ч.1. М., 2001. С.89.
41 Там же.
42 Там же.
43 См.: Рашин А.Г. Заработная плата за восстановительный период хозяйства СССР. М., 1928. С. 32.
44 ЦМАМ. Ф. Р-425, Оп.1. Д.106. Л.3-5.
45 ЦМАМ, Ф. Р-425. Оп. 1. Д. 88. Л. 1.
46 "Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934). Т.1, Ч.2. М., 2001. С.910.
47 Там же.
48 Там же.
49 "Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934). Т.2. М., 2001. С.219.
50 Там же. Т.4. Ч.1. С. 124.
51 Там же. С.135.
52 Там же. С.399.
53 ЦМАМ. Ф. Р-425. Оп. 6 Д. 10. Л.35.
54 ЦМАМ. Ф. Р-425. Оп. 6. Д. 10. Л.19.
55 Там же. Л. 20.
56 Там же
57 Там же. Л. 21об.
58 "Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934). Т.4. М., 2001. С.710.
59 Там же.
60 Там же. С.745.
61 Там же. Л. 35.
62 ЦМАМ, ф. Р-425. Оп. 6. Д. 6. Л. 11об.