 |
 |
|
|
{201}
ВОИНА (история) - спор между государями или государствами, который решается силой оружия1.
Заметим вначале, что война - искусство со своими правилами, принципами, а следовательно, со своей теорией и практикой. Изучение столь важного искусства, если следовать г-ну Фолару, должно быть главным занятием государей и вельмож2. [...]
Война свирепствовала постоянно и по любому ничтожному поводу; всюду она приносила всеобщее разорение, угасание семей, заполнение государств вдовами и сиротами. Горестные, но обычные несчастья! Во все времена люди были готовы из-за честолюбия, скупости, ревности, злобы грабить, жечь и резать друг друга. Чтобы делать это с большим уменьем, {202} были изобретены правила и принципы, называемые военным искусством; с ним были связаны честь, благородство и слава.
Однако настоящие честь, благородство и слава заключаются только в защите своей религии, своей родины, имущества и личности против тиранов и несправедливых захватчиков. Поэтому следует признать, что в зависимости от причины война может быть законной и незаконной. Война законна, если она ведется ради заведомо справедливых целей; она незаконна, если ее ведут без достаточной и справедливой причины.
Поскольку государи чувствуют силу этой истины, они очень заботятся об издании манифестов с объяснением предпринятой войны и заботливо скрывают от народа и даже от самих себя истинные причины, побудившие их воевать. Так, в войне Александра против Дария3 оправдание, использованное этим завоевателем, основывалось на обидах, которые греки претерпели от персов. Истинной же причиной похода было его честолюбие, подкрепленное сильной надеждой на успех. Ничего нет легче, чем привести примеры современных войн, которые ведутся таким же образом и в столь же отвратительных целях; но мы не будем подходить так близко ко времени, в котором нам пришлось бы стать менее беспристрастными и, возможно, менее проницательными.
Для действительно справедливой войны нужно иметь не только вполне законное оправдание, но и его соответствие причине, т. е. чтобы государь начинал войну только по необходимости, когда нужно принять меры к самосохранению. У государств такая же жизнь, как и у людей, очень хорошо говорит автор "Духа законов". Люди обладают правом убить в случае естественной защиты, государства обладают правом убивать ради самосохранения. При естественной защите я имею право убить, ибо моя жизнь принадлежит мне, как жизнь нападающего на меня - ему; также и государство ведет войну справедливо, ибо его сохранение является справедливым, как и сохранение любого другого государства. [...]
Всякая война по своим причинам несправедливая, если: 1) ее ведут без всякого объяснения или явной пользы, причем примеров такого варварства очень много; 2) нападают ради собственной выгоды на других, не причинивших реального ущерба, что является настоящим разбоем; 3) выдвигают благовидные предлоги, которые при внимательном изучении оказываются незаконными; 4) при удовлетворительном объяснении начинают войну по мотивам, совершенно не связанным с причиненным ущербом, ради пустой славы и для того, чтобы возбудить страх, упражнять армию, расширить владения и т. д. Два последних вида войн особенно обычны и особенно несправедливы. То же надо сказать о стремлении народа к перемене места жительства и оставлении бесплодных земель ради переселения в плодородную страну с помощью открытой силы. Не менее несправедливо с оружием покушаться на свободу, жизнь и владения другого народа, например на американцев под предлогом их язычества. Каждый должен пользоваться своей свободой сам, разумно выбирая то, что ему кажется самым полезным. [...]
{203}
Как бы ни был справедлив повод к наступательной или оборонительной войне, но поскольку она неизбежно влечет за собой бесконечные несчастья, беззакония и беды, то к этому крайнему средству следует прибегнуть лишь после самых зрелых размышлений. Плутарх сказал об этом, что у древних римлян, после того как жрецы, называвшиеся "фециалами", решали, что по праву можно начать войну, сенат еще проверял, выгодно ли это. [...]
Что касается последствий открытия военных действий, то они настолько зависят от времени, места, личностей и тысячи непредвиденных и постоянно изменяющихся случайностей, что невозможно их предусмотреть. Вместе с тем ясно, что каждый государь должен начинать войну лишь после того, как он, по совести признав ее справедливой и необходимой для общественного блага и неотвратимой, в то же время считает, что можно скорее надеяться [на хороший исход], чем опасаться надвигающегося события.
Следовать другим правилам людям не позволяют не только принципы осторожности и религии, но и законы общения и любовь к миру. Необходимый долг государей - считаться с этим; справедливое правительство обязательно следует этому в силу самой природы и цели врученной ему власти. Оно обязано особо заботиться об имуществах и жизни подданных, и кровь народа можно проливать лишь в крайней нужде для спасения того же народа. К несчастью, почти всех королей втягивают в войны советы льстецов, ложные представления о славе, пустая зависть, прикрытая пустым предлогом алчность, ложно понятая честь для утверждения своего могущества, союзы, никчемные обязательства, принятые по настоянию придворных и министров. В этих войнах они без нужды рискуют всем, истощают свои провинции и причиняют своей стране и подданным столько же зла, как и врагам.
Однако, если даже война начата вследствие крайней необходимости и по справедливой причине ради самосохранения, необходимо не выходить за законные пределы правосудия и не совершать враждебных действий, выходящих за рамки абсолютно необходимых нужд.
Бесспорно, можно безнаказанно убить вооруженного врага; я говорю "безнаказанно" не только в смысле правосудия внешнего и считающегося таковым у всех наций, но также и в смысле внутреннего правосудия и законов совести. Действительно, цель войны необходимо требует наличия этого права, иначе понапрасну брались бы за оружие ради своего сохранения и напрасно бы это допускали законы природы. По той же причине законы войны позволяют наносить ущерб имуществу врага и разрушать его, ибо если можно лишить жизни человека, то не лишить его имущества противоположно природе. Наконец, все эти акты враждебности осуществляются не беззаконно лишь до того момента, пока есть опасность, угрожающая со стороны врага, или еще не отвоевано обратно то, что он незаконно похитил. Однако, хотя эти правила обоснованы суровым правом войны, закон природы тем не менее его ограничивает. Он требует, чтобы тот или иной акт враждебности против врага отвечал бы {204} человечности и даже великодушию. Поэтому, насколько позволяют наша оборона и наша будущая безопасность, нужно умерять этими столь естественными и столь правильными чувствами несчастья, причиняемые врагу.
В том, что касается способов, которые законно применяют против врагов, таких как террор и открытое насилие, они являются самим существом войны. Но можно также применить ловкость, хитрость и уловки, лишь бы без вероломства. Нельзя нарушать обязательства, которые взяты устно или как-либо иначе.
Военные законы Европы не разрешают умышленно лишать жизни военнопленных, лиц, просящих пощады, и сдающихся, а тем более стариков, женщин, детей и вообще всех тех, которые не могут по возрасту или положению носить оружие и в войне принимают лишь то участие, что находятся во враждебной стране или партии. Еще больше основания у тех военных законов, которые запрещают оскорбление чести женщин, ибо такое поведение не способствует ни нашей защите, ни нашей безопасности, ни охране наших прав. Оно служит лишь удовлетворению жестокости разнузданной солдатни.
Имеется, однако, тысяча других гнусных насилий и тысяча видов грабежей и ужасов, позорно порождаемых войной. Говорят, при громе оружия законы должны молчать; я отвечу, что, если требуется молчание гражданских законов и всяких постановлений государства, соблюдаемых во время мира, это не относится к вечным законам, установленным на вечные времена для всех народов и заложенным в самой природе. Однако война заглушает голос природы, правосудия, религии и человечности. Она порождает лишь разбой и преступления; ее сопровождают страх, голод, разорение; она терзает души матерей, жен, детей; она грабит деревни, опустошает провинции, разметает в пыль города. Она истощает цветущие государства во время их наибольшего подъема; победителям она сулит трагические повороты судьбы; она развращает нравы всех наций и порождает еще большее число несчастных, чем убитых. Таковы плоды войны. Современные газеты [1757 т.] только и сообщают, что о несчастьях, которые война причиняет на суше и на море в Старом и Новом Свете4, хотя народам нужно было бы укреплять узы добрососедства, и без того слишком слабые, а не рвать их.
Воина (Guerre), т. 7, 1757.
Автор - Луи де Лавернь, граф де Трессан (Louis-Elisabeth de Lavergne, comte de Tressan, 1705-1783), видный военачальник при Людовике XV, известный как физик, переводчик латинской литературы, член Академий наук Франции, Англии и Пруссии.
1 Дидро в статье "Мир" дает слову "война" другое определение: "Война является следствием испорченности людей, это судорожная и жестокая болезнь политического организма" (Paix, t. 11, 1765).
2 Речь идет о сочинении военного теоретика и полководца шевалье Жана де Фолара (Jean-Charles, chevalier de Folard, 1669-1759) "Новое открытие о войне в сочинении о Полибии" (Nouvelle decouverte sur la guerre dans une dissertation sur Polybe. Paris, 1726).
3 Дарий III Кодоман (336-330 до н.э.) - персидский царь, потерпевший полное поражение от Александра Македонского.
4 В это время шла Семилетняя война (1756-1763), в которой участвовали почти все европейские державы.
Выверено по изданию: История в Энциклопедии Дидро и д'Аламбера. Перевод и примечания Н.В.Ревуненковой.
