Войтенко Антон Анатольевич,

Принято полагать, что подавляющее число египетских монахов были представителями сельских районов Египта, и, соответственно, круг их посетителей представлял собой, по большей части, жителей египетской хоры [1]. Однако такие утверждения делались либо без ссылок на тексты, либо на материале данных, выхваченных из общего контекста классических источников по истории египетского монашества. Если же мы начнем подробно анализировать сами эти источники, то мы без труда заметим, что картина, там нарисованная, отличается более сложной социальной композицией. Обратимся, например, к самому известному тексту по истории монашества в Египте – “Житию преп. Антония Египетского”, составленного свт. Афанасием Александрийским.

Городская “составляющая” проповеди преп. Антония представлена в “Житии” более отчетливо. Сам Преподобный совершает два раза путешествие в Александрию (главы 46 и 69-71). Первый раз предположительно в 308г., второй – в 337/338гг. При этом второе его посещение Александрии описано более детально и показывает возросшую социальную значимость святого. К преп. Антонию желает прийти семья из Бусириса с просьбой исцелить дочь (гл.58), приходят “языческие мудрецы и философы” (гл. 72,74), чтобы оспорить правоту христианского вероучения. Последние, вероятнее всего, являлись эпигонами одной из философских школ поздней античности, “кружки” таких эпигонов существовали как в столице Египта, так и в других крупных городах (например, в Ликополе). Гору, где подвизается преп. Антоний посещают судьи, вместе с подсудимыми и в сопровождении охраны (гл. 84). Речь идет о представителях городской (или номовой) администрации, которая состояла, как правило, из сословия куриалов. В главе 57-ой упомянут некий Фронтон “из дворца” (apo palatiou). Под греческим словом palatia следует понимать дом римского префекта Египта [2]. Значит Фронтин – чиновник высшей администрации этой провинции. Еще интереснее сообщения 61-ой и 85-ой глав “Жития”, где в числе посетителей преп. Антония мы встречаем “комита” Архелая, пришедшего просить у Преподобного молитв за страждущую жительницу Лаодикии, а также “некоего стратилата”, имевшего нужду в святом. Как свидетельствует данные других агиографических источников (в том числе не только греческих, но и коптских) слова komes, hegemon, stratilates часто тождественны между собой и совпадают по значению с термином dux, который мог означать либо наместника Египта (Нижнего Египта), либо верховного представителя римской военной власти в Египте (например, дукса Фиваиды) [3]. В случае с Архелаем свт. Афанасий вполне мог иметь в виду наместника одной из малоазийских провинций Империи.

В 81-ой главе “Жития” есть упоминание о переписке преп. Антония с императорами Константином, Констанцием и Константом. Не все исследователи склонны доверять этому сообщению. Однако данные других источников говорят о возможности переписки или даже личной встречи монаха и базилевса: Apophtegmata Patrum (Антоний, 30/31) содержит упоминание о послании императора Константина к отцу монашества с просьбой приехать в Константинополь, коптское “Житие Шенуте” (гл. 74) – рассказ об апе Мартирии, путешествующем к императору Феодосию, “Лавсаик” еп. Палладия – рассказ о том, что другой не менее известный египетский монах, преп. Иоанн Ликопольский, посылал тому же Феодосию предсказания (гл. 35 по нумерации издания Батлера).

В довершении надо сказать, что преп. Антония посещают и священнослужители (от диакона до епископа – гл. 67, 82), самые бедные жители Египта (гл. 87), а в одном из путешествий его сопровождают т.н. “сарацины”, по всей видимости, представители одного из арабских племен, живших на Синайском полуострове и в т.н. внутренней египетской пустыне (гл. 49). Таким образом, картина, которую рисует свт. Афанасий Александрийский, не соответствует представлениям о монашестве как о “сельском” движении, вовлекшем в свою орбиту лишь представителей египетской хоры. Преп. Антоний встречает представителей всей социальной вертикали Египта IV в.: от населения сельских районов и горожан до представителей высшего чиновничества, включая, вероятно, и самого наместника, от нищих до людей с солидным достатком, от языческих “философов” до высших представителей церковного клира. Он даже отписывает самому ромейскому кесарю, чем поднимает уровень своего общения, пусть и заочного, до самого высокого “страта” ранневизантийского общества.

1. См. напр.: Baumeister Th. Die Mentalitдt des frьhen дgyptishen Mцnchtums. Zur Frage der Ursprьnge des christlichen Mцnchtums.// Zeitschrift fьr Kirchengeschichte, 88, 1977, p. 148.; Frazee Ch. A Late Roman and Byzantine Legislation on the Monastic Life the Fourth to the Eighth Centuries.// Church History, 51, 1982, p. 263
2. См.: Athanase dґAlexandrie. Vie dґAntoine. Introduction, texte critique, traduction, notes et index par Bartelink G.J.M.( Sources chrйtiennes, № 400), Paris, 1994, p.289, n.2
3. См. напр. коптский текст “Мартирия апы Виктора”, опубликованный А.И.Еланской (“Палестинского сборник”, Ленинград., 1969 стр. 25-61), см. также: Изречения Египетских Отцов. Памятники литературы на коптском языке. Введение, перевод с коптского и комментарии Еланской А.И., С-Пб., 1993, стр.284-285, прим.20. В тексте “Жития преп. Антония” (гл. 86) упомянут “некий стратилат Валерий”. По другим источникам известно, что Валерий был наместником Нижнего Египта с 340 по 345 г.г.

Summary: Researching the data of classical texts on Egyptian monasticism carefully, one has to recognize that widespread opinion about monasticism as a peasant movement, which communicated principally with rural population is doubtful. According to one of these texts, “Life of St. Antony”, written by St. Athanasius, the visitors of this Saint represented the whole of social vertical line of Egypt in IV century: from paupers to roman officials of high rank. Besides St. Antony was in correspondence with Roman Emperor and this fact raises the level of his communications to the highest “stratum” of early Byzantine society.